Погоны синего сукна

 

Л.Н.Пунин

В "Нашем наследии" несколько лет назад (№№ 47, 48) публиковались отрывки из дневников 1910–1937 годов замечательного художественного критика, знатока истории искусства Н.Н.Пунина  и его письма тех лет.

Сегодня мы предлагаем читателям отрывки из кадетского дневника  его младшего брата Л.Н.Пунина.

Мой дед, Лев Николаевич Пунин (1897–1963), кадровый военный историк, бережно хранил до конца своих дней толстую тетрадь с ежедневными заметками о жизни в стенах 2-го кадетского корпуса, где он учился в 1908–1915 годах.

< p class="MsoNormal">Любовь к военному делу в семье Пуниных передавалась из поколения в поколение. Отец Льва, Николай Михайлович — военный медик. Во время Первой мировой войны был бригадным врачом Гвардейской стрелковой бригады, с которой побывал в самых тяжелых боях 1914–1915 годов. У Николая Михайловича и Анны Николаевны Пуниных было пятеро детей: Николай, Александр, Леонид, Зинаида и Лев. Все, кроме Николая, ставшего известным искусствоведом, были связаны с военным делом.

Александр Пунин окончил Царскосельскую гимназию, поступил на естественный факультет Петербургского университета. Но когда в 1914-м началась война, он ускоренно закончил Павловское военное училище и был прикомандирован к лейб-гвардии Петроградскому полку. После переведен на должность адъютанта в отряд Особой важности атамана Пунина.

Это формирование создал в 1915 году младший брат Александра — поручик Леонид Пунин, известный партизан Первой мировой¹. Идею создания отряда он вынашивал полтора года, командуя ротой пеших разведчиков в 8-м Финляндском стрелковом полку. В качестве командира роты он участвовал в боях в Восточной Пруссии (1914) и в Карпатской операции (зима — весна 1915), был награжден Георгиевским оружием и орденом Св. Георгия 4-й степени. В ноябре 1915 года после объявления Ставкой начала "партизанской войны" Леонид сформировал и возглавил конный отряд Особой важности при штабе Северного фронта. Поручику Пунину было присвоено звание атамана. Его часть лихо "работала" под Ригой против германцев — вела разведки, захватывала неприятельские разъезды, обеспечивала фланги 12-й армии во время наступательных операций. Партизаны-пунинцы стали героями Северного фронта. Германцы вели на них настоящую охоту, за голову атамана Пунина предлагали награду в 25 тысяч марок. Атаман Леонид Пунин героически погиб 1 сентября 1916 года во время неравного боя с немцами. По приказу штаба Северного фронта отряд стал называться его именем.

После гибели атамана начальником формирования стал Александр Пунин. В этом качестве он прослужил до сентября 1917-го. После революции занялся своим любимым делом — биологией. Умер в блокадном Ленинграде в феврале 1942 года.

Зинаида Пунина окончила Ксениинский институт. В Первую мировую была медсестрой, состояла при отряде атамана Пунина. В 1917-м вышла замуж за Юзефа Булак-Балаховича, одного из офицеров отряда. Юзеф стал видным деятелем Белого движения. Вместе с ним Зинаида эмигрировала в Польшу. Умерла в 1980 году в Познани.

Лев Пунин, окончив 2-й кадетский корпус, поступил в Павловское военное училище, которое закончил ускоренно в 1915-м и был выпущен прапорщиком в 8-й Финляндский стрелковый полк. Вскоре переведен в отряд атамана Пунина. В качестве офицера отряда Лев Пунин участвовал в разведках и партизанских вылазках в тыл германцев, а также в кровопролитных боях — Митавской операции (декабрь 1916 — январь 1917), Рижской операции (лето 1917), где был тяжело контужен. С 1915 по 1917 год он был награжден шестью боевыми наградами, среди которых — орден Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом, Анненское оружие "За храбрость", орден Св. Станислава 2-й степени с мечами.

После Октябрьской революции Лев Пунин вступил в ряды Красной армии, но в боях участия не принимал, занимаясь вопросами "ремонтирования" (то есть формирования конского состава) и связью. С 1925 года преподавание истории транспорта стало его основным занятием. С 1927-го он работал в школе ВОСО им. Фрунзе, в 1939-м перешел на работу в ленинградскую Военно-транспортную академию. В качестве начальника отдела автодорожной службы принял участие в советско-финской войне. С 1941-го и вплоть до эвакуации преподавателей Академии в Кострому в начале 1942 года Лев Николаевич состоял в отделе военных сообщений при штабе Ленинградского военного округа.

Среди наград, полученных в советское время, — орден Ленина, два ордена Красного Знамени, медаль "XX лет РККА", медаль "За оборону Ленинграда".

После войны Лев Николаевич продолжил преподавательскую деятельность, а также углубился в изучение военной истории, любовь к которой питал с детства. Он стал членом Военно-исторической секции Ленинградского Дома ученых, которая была прообразом современных ассоциаций военных реконструкторов. В ее рядах были бывшие царские офицеры, участники русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн, а также бывшие пажи, гардемарины и кадеты. Среди них был Александр Энгельке, известный переводчик, близкий друг деда. До 1914 года он был пажом великой княгини Ольги Константиновны, затем с лейб-гвардии Кавалергардским полком принял участие в Первой мировой. В советское время за "неблагонадежность" был репрессирован. Вернулся в Ленинград в 1956 году. Другой член секции и близкий друг деда, полковник Михаил Люшковский, стал основателем ленинградской школы военной миниатюры. С помощью его солдатиков мой дед реконструировал сражения.

Помимо занятий в Ленинградском Доме ученых, Лев Николаевич изучал военную историю: писал статьи, эссе, книги. Одним из лучших его трудов стала биография М.И.Кутузова².

Кадетский дневник, отрывки из которого приводятся ниже, охватывает время с 1908 по 1915 год — весь период обучения Льва Николаевича во 2-м кадетском корпусе. Даты в дневнике и примечаниях приведены по старому стилю.

Артиллерийский и Инженерный шляхетный кадетский корпус был учрежден 25 октября 1762 года в Санкт-Петербурге. Первым его директором стал подполковник Мордвинов, много сделавший для корпуса и кадет. 10 марта 1800 года Артиллерийский и Инженерный шляхетный кадетский корпус был переименован во 2-й кадетский корпус. В 1863 году 2-й кадетский корпус вследствие реформ военного министра Д.А.Милютина преобразован во Вторую Петербургскую военную гимназию, однако уже с 1882 года корпусу было возвращено его прежнее название, расширен штат, изменен преподавательский состав и реструктурирован учебный процесс. В 1912 году во время празднования 150-летнего юбилея корпуса последовало высочайшее повеление именовать его "2-м кадетским Императора Петра Великого корпусом". Среди известных выпускников корпуса — М.И.Голенищев-Кутузов, А.Н.Сеславин, А.С.Фигнер, И.О.Сухозанет, А.П.Хрущов.

Ольга Хорошилова

 

¹ Подробнее о Л.Пунине и его отряде см.: Хорошилова О. Войсковые партизаны Великой войны. СПб., 2002.

² Пунин Л. Фельдмаршал Кутузов. М., 1957.

 

Лев Пунин

Кадетский дневник

VII класс. 1-я рота, 1-ое отделение¹

1914 год

 

16 августа. Встали как обычно в 7 часов утра. Молебен начался в 9 ч. 30 мин. Наш священник сказал хорошую проповедь. После молебна и панихиды по убиенным на полях войны мы пошли в столовое зало, где директор² сказал нам речь. Он просил нас не развлекаться войной³, а серьезно учиться, и сказал, что мы представляем собой третью единицу борьбы — подкрепление. Трое кадет, старшие в отделениях VII класса: Семенов, Никифоров и Пангсен были произведены в вице-унтер-офицеры⁴. Жизнь идет своим чередом.

Сейчас есть время написать немного о наших учителях.

Подполковник Сахновский Павел Григорьевич (наш офицер-воспитатель) человек очень симпатичный, академик Генерального штаба, но не очень умный; его легко провести, чем многие и пользуются. Сахновский относительно добрый и старается делать для кадет все, что возможно и что не идет вразрез с требованиями начальства. Он принял нас от Константина Ивановича Ярового-Равского

2-го, человека грубого, глупого и ужасно обращавшегося с кадетами; образования среднего (академии не кончал). Он вел нас с I класса до IV включительно и ушел воинским начальником на остров Эзель.

Преподаватель Флеров Алексей Павлович у нас с 6-го класса. До нас работал в Одесском корпусе. Это человек пожилой, лет 50-53, не глупый, но не для нас. Он слишком требователен. Он требовал, чтобы мы записывали за ним в классе его объяснения о прорабатываемых произведениях литературы, вечером эти записи обрабатывали и писали сочинения, иногда на ужасно глупые темы. Конечно, мы многое просто переписывали, и эти сочинения приносили нам больше вреда, чем пользы. Весь прошлый год мы жаловались на Флерова, но безуспешно. В этом году — та же история, но несколько успешнее для нас. Сочинения пишем не каждый раз. Флерова мы часто разыгрываем, и он на нас сердится.

Полковник Николай Владимирович Львов⁵, наш преподаватель математики, артиллерист и академик, служит на артиллерийском заводе. Для него математика — все, остальные науки — пустяки. Если он узнает, что кадет собирается идти в пехоту или кавалерию, то никогда не ставит ему двузначный балл. Львов преподавал и у Лени⁶. Леня составил записки по космографии, и их в корпусе издали литографированным способом. Эти записки были, как ни странно, единственным учебным пособием по этому предмету для кадет.

Перед отпуском Сахновский сказал нам, что Кенигсберг взят⁷. Мы ему не поверили. Но он сказал, что это известно от военного министра. Сахновский нам объяснил, что Кенигсберг, по всей вероятности, взяли "нахрапом", то есть гарнизон сделал вылазку. Наши отбили вылазку и на плечах ворвались в город. Форты не взяты. Вообще же, Кенигсберг не предполагали брать, а только выставить заслон. В трамвае я встретил двух кадет морского корпуса, бывших наших кадет, и они нам тоже сказали, что Кенигсберг взят. В газетах же ничего нет.

22 августа. День насыщен событиями. Продолжаем ждать вестей с фронта <…>. Сообщили о больших потерях русских в Восточной Пруссии и о смерти генерала Самсонова⁸. На всех нас это произвело тягостное впечатление. А мы меж тем стремимся на войну, но о нашем производстве говорят, что раннего выпуска не будет. Очень обидно. Перед вторыми занятиями принесли каску германского солдата. Когда она попала в наш класс, ее все стали бить — а, по-моему, это просто глупо. После занятий в спальное помещение пришел Сахновский и принес газету с телеграммой о победе наших войск под Львовом⁹. После двукратного чтения мы принялись кричать "ура".

Сегодня к нам приходил душа-человек, каких мало в корпусе, очень любимый всеми кадетами "дядя Петя" — командир 4-й роты Спиринг Петр Николаевич. Он сообщил нам некоторые подробности победы. Потом, успокоившись, мы стали ему высказываться о наболевшем вопросе — о производстве в офицеры. Спиринг нам сообщил, что офицерами мы будем раньше, но курс корпуса сократят только тогда, когда в этом будет нужда, то есть если война затянется и будет большая убыль в офицерах. Мы ему говорили, что боимся, что нам не придется больше воевать, однако он возразил, что общий мир еще не скоро наступит.

Когда я шел спать, то зашел в читалку, где увидел сборище кадет VII класса. Оказалось, что решался вопрос о посылке телеграммы государю, и после долгих споров решили послать такой текст:

"Ваше Императорское Величество! Выпускной класс 2-го кадетского императора Петра Великого корпуса повергает к стопам Вашего Императорского Величества верноподданнические чувства и горит желанием лечь костьми за обожаемого царя и родину". Решили послать помимо директора, а то он не позволит. Смысл телеграммы ясен — скорое производство в офицеры. Дай Бог, чтобы удалось!

Утром следующего дня переделали текст телеграммы. Вместо слов "лечь костьми и т.д." поставили слова "горят желанием встать в ряды доблестной русской армии на защиту обожаемого монарха и родины".

Преподаватель космографии полковник Львов нам сказал, что, вероятно, через год мы будем офицерами.

Вечером после чаю VII класс беседовал с "Сипой" — ротным командиром 1-й роты¹⁰ полковником Корольковым. Тема беседы: о "козерогах", то есть о VI классе и их шалостях, которые мы считали неуместными в строевой роте, и о воспитателе VI класса подполковнике Сипягине, который нам, выпускникам, говорит, как детям, "ты". Кроме "ты", Сипа отвел все наши петиции.

10 сентября. Были строевые занятия не в очередь. Ротный нам объявил, что мы будем проходить курс стрельб сначала уменьшенным патроном, а потом боевыми (100 патронов на одного). Это очень хорошо, и, по-видимому, дело идет к раннему выпуску. На следующий день утром узнали о взятии Ярослава¹¹.

Кадет нашего отделения Курмаков принят в Кирасирский полк ординарцем-добровольцем. Курмаков — природный кавалерист, хулиган, физически хорошо развитый, много о себе воображающий, глава партии Андрежевские, Боровский, Бочарский и др. (имеются в виду кадеты VII класса 1-го отделения. — О.Х.); он занимался хорошо не потому, что на самом деле много знает, а обладал даром красноречия, умел "заговаривать" педагогов. Курмаков мне не симпатичен.

Вечером Курмаков уже в форме вольноопределяющегося Кирасирского полка пришел к нам. Форма к нему очень идет.

Вечером он уехал из корпуса в запасной полк, а оттуда поедет на войну.

16 сентября. Визиты бывших воспитанников продолжились. К нам в роту пришел подпоручик 144-го Каширского пехотного полка¹² Глотов и рассказал, что он был при штабе корпуса в армии Самсонова и поэтому уцелел, так как весь полк был уничтожен артиллерией немцев с 400 шагов. Знамя свое сожгли.

Приходил брат Стеткевича, подпоручик лейб-гвардии Финляндского полка, раненный под Люблиным в руку. Он рассказал, что солдаты, идучи в бой, впервые не сразу встают по сигналу к атаке, а продолжают лежать, и офицеры встают первыми. Но когда солдаты вскакивают, их уже невозможно удержать.

Затем нас посетил один раненный в сражении офицер — воспитанник корпуса. Он привез с собой саблю германского штаб-офицера, который вручил ее ему, когда наши брали какое-то укрепление. Кроме сабли, немец предложил еще взять часы и бинокль. Офицер бинокль взял, а часы не взял. Сабля очень тонкая и прямая, то есть оружие колющее. На рукоятке изображены вензеля Вильгельма II и владельца сабли, а также государственный герб. Кроме того, он привез штык-тесак от винтовки. Это весьма неудобное оружие, так как для стрельбы оно снимается. Еще привез два солдатских темляка: один — 1-й, другой — 9-й рот (этим отличаются роты). Патроны австрийские, тупоголовые, германские красивые, но дороже наших. Баночка для перца и соли. Самое важное из привезенного — это стек-плетка. Такими плетками вооружены в мирное (и наверное, и в военное) время все унтер-офицеры и даже обер-офицеры. Это указывает на хваленую культуру немцев!

25 сентября. Вечером у нас были сборы денег в помощь

летучкам Красного Креста. У нас в отделении собрали 13 р. 50 к., значительно больше, чем в других отделениях (где собрали 3-5 рублей).

После уроков была панихида по павшим в бою бывшим питомцам корпуса. Всего уже 16 человек, из выпуска моего брата (Леонида Пунина. — О.Х.) — трое.

30 сентября. Перед отпуском весь корпус был собран в столовой зале. Пришел директор и сказал нам, что военный министр¹³ представил государю доклад о том, что кадет нельзя выпускать раньше, чем они закончат курс средней школы, да и офицерское развитие еще не достаточное и так далее. Словом, государь согласился и написал "справедливо". Директор нам сказал, что мы должны учиться, чтобы через несколько месяцев встать в ряды армии. Я думаю, что это "несколько" — не больше 11 месяцев. Все очень расстроились, и, не знаю, как у других, у меня появилась какая-то апатия, нежелание что-либо делать.

2 октября. Перед обедом пришел брат Семенова (кадет 1-й роты 1-го отделения. — О.Х.). Его вчера произвели в офицеры (ускоренный выпуск). Он вышел в лейб-гвардии Московский полк. Как видно, теперь для выхода в гвардию не нужно обладать теми данными, которые предъявлялись в мирное время. Следовательно, и я смогу выйти в гвардию. Я хотел бы выйти в лейб-гвардии 2-й Стрелковый полк, как наиболее скромный полк гвардейских стрелков, где можно служить даже на жалованье или выйти в лейб-гвардии Московский полк, в котором на грани 20 века служил папин брат¹⁴.

3 октября была панихида по князю Олегу Константиновичу, убитому в бою15. Где и как он погиб, не знаем.

Вечером была "цуковка"¹⁶ кадет VI класса. Я принципиально против "цуковки", и смотреть на нее даже неприятно. Глупая и позорная традиция!

Полковой священник Гвардейской стрелковой бригады привез от папы письмо и сообщил нам, что стрелки понесли большие потери (от 2-го полка осталось 200 человек)¹⁷, и потому их отодвинули назад в тыл. От Лени тоже письмо. Он сейчас в 10-й армии Северо-Западного фронта, держит позиции у деревни Дуткен (Восточная Пруссия. — О.Х.). Пишет, что он лежит под градом пуль и что ему и весело и страшно. Пишет, что ходит оборванным и мерзнет.

5 октября полковник Львов предложил желающим кадетам прийти к нему на завод. Нас собрали 8-10 человек к часу дня. Львов нас повез по заводу показывать, как изготавливаются различные части орудий и станковых пулеметов. Каждая деталь требует особенно тщательной отделки. Наверху мы осматривали готовые орудия, но без лафетов. Каждый у нас считал своим долгом хлопнуть затвором, конечно, с разрешения Львова. Во дворе мы осматривали орудия и повозки для прожекторов. Среди этих орудий было одно, на днях привезенное с фронта в искалеченном виде. Его здесь починят и опять отправят на фронт. Львов сказал, что с завода сегодня отправили на войну 8 блиндированных автомобилей.

Вечером был ужасный туман. Когда я шел в корпус, то с одного берега Невы другой не был виден; даже на 20 шагов не было видно. Иллюминация города в этих условиях представляла собой чудную картинку.

<…>

14 октября. После завтрака была стрельба на задворках тира Павловского училища. Стреляли из винтовок, но уменьшенным зарядом, сидя и со станка. Дистанция — 25 шагов. Я попал 61, 61, 62 и 63 (максимум 64) и оказался лучше всех из нашего отделения. Как-то будет боевая стрельба?

Сегодня есть время, и я опишу день в корпусе.

Жизнь в корпусе начинается очень рано. Около половины шестого дежурный служитель или, как их у нас называют, "дневальный" будит дежурного по роте кадета, обыкновенно примерного мальчика по учению и поведению. Дежурный кадет встает и будит дежурных по отделениям. В 5 ч. 55 мин. все дежурные кадеты, вместе с теми, которым приказано вставать с дежурными (существует и такое наказание), строятся перед комнатой дежурного офицера, который уже тоже встал. Дежурный по роте докладывает: "Дежурные готовы". Офицер выходит и здоровается с дежурными. Ему отвечают вполголоса. Затем каждый рапортует: "Господин (чин), кадет (фамилия) на дежурство вступил". После этого дежурных распускают, и они расходятся по отделениям.

В 6 часов дежурный горнист или барабанщик (в 1-й роте, а в младших ротах звонок) играет что-то из своей собственной импровизации и зажигает электричество. Большинство офицеров в 1-й роте дает немного (минут 5-8) полежать и только тогда выходят из дежурки и идут по спальне. Дежурные по отделениям стремительно будят кадет, и кадеты быстро вскакивают и стремительно надевают кальсоны. Остальные принадлежности надеваются уже нормальным темпом. Пройдя несколько раз по спальне, дежурный офицер уходит в дежурку. Некоторые кадеты снова ложатся на кровать, большинство же идет мыться и чиститься.

В 6 ч. 35 мин. играют сбор. Все строятся в зале по общему ранжиру. Командует фельдфебель. Приходит дежурный офицер. Читается утренняя молитва, взводные кадеты (вице-унтер-офицеры) производят утренний осмотр: чистоту одежды, обуви и пуговиц (в младших классах проверяют даже чистоту рук и ушей). Рота строем отправляется в столовое зало пить чай с булкой. После чая мы переходим в классы, в которых до 7 ч. 50 мин. проводим утренние занятия по самоподготовке к урокам без присутствия воспитателя.

После утренних занятий прогулка. С этой прогулкой связано много курьезов, но сейчас не время их описывать. После прогулки начинаются уроки. После трех уроков — завтрак и немного свободного времени. Потом опять три урока, причем последний урок всегда физические занятия. После уроков опять прогулка. Потом обед. После обеда 1,5 часа (до 6 ч. вечера) свободны (конечно, не всегда). В это время происходит чтение книг, игры и подготовка уроков.

С 6 часов начинаются вечерние занятия по самоподготовке с перерывом в 10 минут. На вечерних занятиях присутствует воспитатель (иногда со второго часа уходит). В 8 ч. 10 мин. занятия кончаются. Мы переходим в спальню и строимся к вечернему чаю. После вечернего чая минут 50 остается свободных и далее — отбой ко сну. Спать можно ложиться и непосредственно после чая. После отбоя дежурные кадеты наблюдают за прекращением разговоров, хождений и так далее. Дежурных отпускают спать в 10 ч. 15 мин.

Дни недели очень однообразны и мало чем отличаются от описанного. Скука смертная! Все по расписанию!

Скорей бы вырваться из корпуса, хотя в жизни тоже мало утешительного.

28 октября перед завтраком в корпус приехал Великий Князь Константин Константинович¹⁸ и обходил наши столы, когда мы завтракали.

Двое наших кадет Боровский и Бочарский уволены из корпуса по прошению. Они хотят скорее попасть на войну.

8 ноября был ротный праздник. Утром молебен. Ряд кадет были произведены в вице-унтер-офицеры, а Никифоров — в фельдфебели¹⁹. Днем поехал в отпуск домой.

<…>

22 ноября в канун корпусного праздника происходила вечерняя панихида по убиенным воспитанникам корпуса (уже 33 человека). А на следующий день состоялся корпусной праздник. На обедне и молебне был Константин Константинович. Завтрак был хуже, чем в прошлые года…

7 декабря я приехал в корпус в 10 ч. 20 м., хотя был отпущен до 10 ч. 15 мин. Я опоздал, но дежурный воспитатель Розанов, кажется, решил оставить это без записи в журнале, так как я ему рассказал о произошедшем со мной случае. Когда я ехал в корпус на трамвае, вместе с кадетом Кольманом, на площадке трамвая юнкер Павловского училища обратился к нам с такими словами: "Господа кадеты! Скажите, пожалуйста, какого вы класса?" Кольман ему ответил: "Я шестого, а он (указывая на меня) седьмого". Тогда юнкер сказал: "Разве вы не знаете, что надо отдавать честь юнкерам Павловского училища?" "Нет, — ответил я, — такого правила я не знаю; а знаю, что обоюдно надо отдавать честь!" "Хорошо, — сказал юнкер, — будьте добры, скажите Вашу фамилию". "Пунин, VII класса", — ответил я. "А Ваша?" "Юнкер 3-й роты Ощаковский (кажется, так он сказал)". На этом мы разошлись. Прежде я всегда первым отдавал честь юнкерам Павловского училища, но теперь в училище контингент "со стороны" — "полтинники" (так штатских называли кадеты. — О.Х.), и я не буду им отдавать первым честь.

<…>

18 декабря. Сахновский нам сказал (я уже и раньше об этом слыхал), что Самсонов и Пестич в плену, а не убиты. (Увы! Самсонов действительно застрелился — более поздняя приписка Л.Н.Пунина), Артамонов²⁰ оправдан полевым судом, а Ренненкампф²¹ отрешен от командования и находится при военном министре.

Нам сказали, что Курмаков уже получил Георгиевский крест. Быстро! Завидно!

… Утром, лежа в кровати, я мечтал, как буду получать награды на войне. Я мечтал получить Анну 4-й степени, Владимира 4-й степени, Георгиевское оружие и Георгиевский крест и еще чины подпоручика, поручика, штабс-капитана.

Мечты-то хорошие, а какова будет действительность?

 

1915 год

 

9 января приехал в корпус генерал Яковлев, ныне исполняющий обязанности главного начальника военно-учебных заведений. Был у нас на уроке русского языка. Конечно, после урока мы начали "лить пули"²², будто Яковлев сказал про экзамены.

Приехал директор корпуса с театра войны. Он говорил, что на передовые позиции его не пускали.

Вакар, Цыганов, Керн и др. обнаружили у меня книгу "Живые ядра" и начали надо мной смеяться. Они вообще часто смеялись надо мной, что я читаю книги по русско-японской войне, и даже назвали меня "комнатным стратегом", что льстило моему самолюбию. Не понимаю, почему среди кадет, будущих офицеров, не развит интерес к чтению книг по военной истории <…>. Вообще кадеты странный народ! — война их не особенно интересует.

20 января. День начался с того, что на завтрак дали удивительно маленькие булки. Когда пришел директор и выслушал наши претензии, то он сказал, что мы действительно мало едим хлеба, но при этом прибавил, что скоро будут давать сухари. Вот еще придумали!

Перед строевыми занятиями (фронт) мы увидели в окна, как приготавливают мусс — готовили его не особо аппетитно.

И за обедом вся рота отказалась его есть.

С сегодняшнего дня приходится много работать, так как все преподаватели ужасно гонят — осталось меньше двух месяцев до конца. Два месяца! Скорей бы они прошли!

После чая неожиданно в корпус приехал Леня. Он совсем не изменился, только ростом будто стал ниже, так как я вырос. Потом стояли с Сахновским и разговаривали. Кругом собралась толпа слушателей. Леня получает Георгия за ноябрьские разведки. Кроме того, он представлен ко всем орденам и к Георгиевскому оружию. Много рассказов, много воспоминаний о прошлом. Леня ушел, и я опять не мог долго заснуть. Если так будет продолжаться, то я быстро измотаюсь. Леня едет на фронт. Он хотел поехать к своему командиру, находящемуся в Петрограде, и попросить его продлить отпуск дня на два. Леня теперь будет единственным Георгиевским кавалером в полку. В полку был еще кавалер, капитан Казанцев, но он теперь убит в упор уже сдавшимися немцами.

Многие кадеты расспрашивали меня про Леню, и я был счастлив иметь героя-брата… Леня произвел на кадет хорошее впечатление. Они говорят, что он похорошел и стал "тоннягой".

На следующий день, когда я ехал в трамвае, опять произошло столкновение с юнкером Николаевского кавалерийского училища. Я его "отбрил".

Директор сказал, что военный министр, вероятно, думает так: теперь взять в воинские училища штатских и после войны их уволить в запас (да они и сами уйдут), а из нас сделать более подготовленных офицеров. Мы являемся кадрами, которые должны пополнить убыль в офицерах, и если нас перебьют или выпустят недоучками, то армия на некоторое время лишится хорошего контингента. Если же война еще затянется месяцев на 8-10, то, конечно, тогда стоит нас выпустить, так как мы приобретем боевой опыт, который пополнит наш пробел в знаниях. Директор сам не знает, или так говорит, когда нас выпустят.

Сегодня за завтраком дали приличные булки!

1 февраля. Вот уже второй или третий день, как наши войска отступают из Восточной Пруссии. Это наше отступление почему-то оставляет особенную горечь на душе. Может быть, потому, что Леня был там, и теперь пропадают все его труды. Как-то наше отступление отзовется на общем ходе войны, которая, по-видимому, затянется еще надолго.

Перед шестым уроком Сахновский сказал, что 1 апреля выпуска, по всей вероятности, не будет. На вечерних занятиях он нам сказал, что есть такое предположение, что нас выпустят 25 апреля и дадут месяц отдыху до 1 июня, а потом уже в училище. В училище, может быть, будем учиться не 4, а 8 месяцев, и выпустят нас подпоручиками. Если так, то 99% за то, что мы не попадем на войну. Но ведь это опять предположения. Скорей бы объявили официально.

5 февраля. Сегодня мы исповедовались. Странно, нет никакого настроения. Все кажется глупым, но ведь это обряд. Есть ли в нем смысл? Пожалуй, только тот смысл, что один признается другому в своих грехах, а это сделать трудно. Имеет ли смысл пост? На это ответом может служить беседа с нашим французом²³, когда мы его об этом спросили. Он сказал, что во время поста человек изнуряет свое тело, а изнуренному телу, а следовательно, и ослабевшей голове можно внушить что угодно и заставить верить всему. Я поста не признаю, как не признаю и говенья. К чему все это? Это необходимо только для определенных условий общежития, как и вообще вся религия…

Мне иногда приходит мысль о смерти на войне. Я думаю, что следует перед отъездом на войну сделать все распоряжения на случай смерти и оставить родным письма. Отдать свою жизнь на поле сражения — это почетно. Конечно, лучше остаться живым, но смерть лучше плена. Мне будет жаль близких, в особенности папу, который нас всех очень любит и для него смерть любого из нас очень тяжелый удар.

13 февраля вечером нам, наконец, официально сообщили о выпуске. В приказе по корпусу за №39 сказано:

"Временно исполняющий должность начальника главного управления военно-учебных заведений предписал:

1. В 7 классах кадетских корпусов в текущем году испытаний не производить и оставшееся учебное время до 1 мая употребить на неспешное и обстоятельное прохождение и построение курсов. В течение апреля, кроме того, произвести письменные работы по русскому языку, обоим иностранным языкам и по отделам математики для проверки навыков в письме по русскому языку и иностранным языкам и в решении задач, причем балл за эти работы при выводе годового балла по предмету должен войти слагаемым, как аттестационный.

2. Относительно VI и III классов (не записано).

3. Продолжительные прогулки-экскурсии для кадет VII класса отменить.

Объявляю о вышеизложенном для сведения и руководства в распоряжении временем, предписываю инспектору классов подготовить план окончания курсов и производства письменных работ согласно предписанию главного управления военно-учебных заведений от 11 февраля за №4413 и моих указаний.

Подписал: Директор корпуса, генерал-лейтенант Линдеберг".

 

Одновременно нам было объявлено, что строгости в роте будут больше и наказания суровее.

В конце занятий Сахновский нам сказал, что в корпус пришла бумага из главного управления о приеме кадет в училища в следующие сроки: 1 мая — в пехотные училища на 4 месяца, 1 мая — в артиллерийские училища на 8 месяцев, 1 июня — в кавалерийские училища на 8 месяцев. Он сказал, что завтра будет производиться запись по училищам. Итак, я с сентября "прапор". Еще успею попасть на войну! Бедные кавалеристы, позже всех будут офицерами. Я, конечно, запишусь в Павловское (имеется в виду Павловское военное училище. — О.Х.).

24 февраля. Утром пришел брат кадета Семенова — священник (он окончил с нашивками наш корпус и артиллерийское училище). Его наградили за особый подвиг орденом Св. Георгия 4-й степени. Николай Николаевич²⁴ лично снял с себя крест и навесил на него. Очень редкий случай, когда священник получает офицерский Георгиевский крест. Обычно за подвиги священников награждали Георгиевской лентой к наперсному кресту.

А вечером в роту пришел Курмаков. Он контужен и ходит с палочкой. Он уже награжден солдатским Георгиевским крестом 4-й степени и представлен к кресту 3-й степени.

<…>

9 марта. Когда мы были на гимнастике в гимнастическом зале, вдруг вошел директор корпуса. "Господа, — сказал он, — Перемышль пал. Ура!" "Ура!" — подхватили все присутствовавшие. Наконец-то дождались мы падения Перемышля!

Был молебен по этому случаю. Илличевский был произведен в вице-унтер-офицеры. Илличевский — племянник Сахновского и поэтому ему так везет. При прежнем воспитателе он нашивок бы не получил.

Вечером происходила разборка вакансий. Каждый кадет подходил к кафедре и собственноручно записывал желаемое училище, конечно, принимая во внимание необходимые условия (артиллерийское и инженерное училища могли выбрать кадеты с баллом не ниже 9 по всем разделам математики). Я записался в Павловское училище.

Какой-нибудь месяц и я — юнкер! Какое блаженство!

<…>

7 апреля после 5-го урока состоялась военная прогулка 1-й роты с оркестром по улицам. Рука с непривычки устала от винтовки. Эти прогулки принесли бы большую пользу, если бы их устраивали, по крайней мере, один раз в неделю. Стало известно расписание годовых работ. Уроки кончатся 17 апреля, а работы — 27 апреля.

Потом пришел Бочарский — он уже юнкер-фельдфебель Павловского училища. Он принес нам книжки, знание которых необходимо в училище: "Сведения обязательные для юнкера Павловского военного училища" и "Руководство для юнкеров Павловского военного училища". Вечером нам (павлонам) сказали, что мы должны явиться в училище 2 мая.

<…>

17 апреля, наконец, окончились уроки! Долго мы ждали этого дня. Последний урок был французский язык…

Теперь можно сказать слова кадетской песни:

"Прощай, урочная система,

Была у нас ты много лет,

Ты нам до черта надоела

И ты лишь годна для кадет!"²⁵…

27 апреля была последняя годовая работа по анализу. Написал неважно. После работы нас повели на молебен. Батюшка сказал весьма прочувственное слово. С каждым из нас он поцеловался. То же сделал и директор корпуса. На душе было как-то скверно. В роте директор говорил с нами много и долго. Он говорил о нашем положении в обществе, в кругу товарищей. Затем он говорил об отношении к женщинам…

Сдали все книги. Отпустили в отпуск. На следующий день распрощались с Сахновским, которому мы поднесли подарок: нашу группу в раме с жетоном нашего выпуска и серебряной надписью. Отпустили в последний отпуск. И вот, после всех финальных письменных работ и прощаний с преподавателями, я превратился в павлона, одетого в защитную рубаху с юнкерскими погонами:

"Прощай, второй кадетский корпус,

Погоны синего сукна²⁶;

Ура! Мы больше не кадеты,

А молодые юнкера!"

 

ПРИЛОЖЕНИЯ

1. Список кадет VII класса 1-й роты 1-го отделения.

"+" отмечены кадеты, окончившие корпус в 1915 году вместе с Львом Пуниным:

Абрамов-Барановский +

Андрежевский 3-й +

Антонов

Баллод +

Бутыркин 2-й

Валенгейм

Вакар +

Венифантьев

Васильев 8-й

Веригин +

Голубятников

Длотовский

Ерогин + убит в 1917 г.

Зайцев

Зборил + убит в 1917 г.

Иговской

Илличевский 2-й +

Карпенко

Керн +

Крылов

Ляхов

Пунин 2-й +

Петухов 2-й

Рапацкий 2-й +

Семенов 7-й +

Семянюк 3-й

Стеткевич 2-й +

Тимковский

Устринцев

Цыганов +

Чирков

Шестаков 2-й +

Шмидт

Эндауров

Сассапарель

 

2. Кадетский гимн "Звериада" — любимая песня воспитанников 2-го кадетского корпуса. У каждого выпуска существовала традиция дополнять ее собственными четверостишьями. Приводимый ниже вариант "Звериады" пели выпускники 1915 года.

 

Темно, темно, темно.

Весь авангардный лагерь спит,

Лишь на вершинах Дудергофа

Филин жалобно кричит:

Капрал! Капрал! Капрал!

Пора начать нам "Звериаду",

Собрались "звери"27 все кругом,

Бессмысленных баранов стадо.

Загонит вас корнет лихой28.

Так наливай кадет кадету,

Кадеты любят пить вино.

Вино и женщины и карты —

Все для веселья создано.

Споемте, братцы, "Звериаду",

Исполним этот дикий хор,

Лихую, братцы, серенаду,

Откинув весь ученый вздор.

Друзья, сбирайтесь все тесней,

Лихою, дружною семьей,

Пусть "Звериада" веселей

Течет могучею волной.

Среди опасных ухищрений,

Опасных замыслов "зверей"

Она росла без замедлений

Во славу Родины своей.

Темно, темно, темно.

Наш корпус спит,

Лишь на вершинах Петергофа

Сова неистово кричит.

Когда наш корпус основался,

Тогда разверзлись небеса,

Завес церковный разодрался,

И были слышны голоса:

"Курите, пейте, веселитесь,

Посадят в карцер — не беда,

Учить уроков не трудитесь,

Не будет толку никогда".

Семь лет в стенах мы их сидели,

Семь лет зубрили всякий вздор,

Нам эти стены надоели,

И опротивел грязный двор29.

Семь лет мы в корпусе сидели

И тем все "степени" прошли,

Мы все науки изучили

И до училища дошли.

Последний день мы прозябали

В кадетской форме — юнкера,

А завтра жить мы начинаем,

Покинув корпус навсегда.

Прощай, второй кадетский корпус,

Погоны синего сукна;

Вы нам до черта надоели.

Мы не кадеты — юнкера.

Прощай, урочная система;

Была у нас ты много лет,

Ты нам до черта надоела,

И ты лишь годна для кадет.

Прощайте, вы, учителя,

Предметы общей нашей скуки,

Уж не заставите меня

Приняться снова за науки.

Прощай, наш жулик эконом —

Грабитель пирогов и булок;

На них построил себе дом,

Фасадом в целый переулок.

Прощай, в хламиды облаченный,

Антихрист в образе попа,

Отцом Михайло нареченный

Без лиц, в трех лицах сатана.

Благочестивым ты казался,

Нам души светом озарял,

Врал много, часто завирался

И враки текстом подтверждал.

Пред тем, как с корпусом проститься,

Должны обычай соблюсти

И педагогам всем с усмешкой

Гимн "Звериаду" поднести.

Передаем мы вам, кадеты,

Заветы древней старины,

Мы их исполнили, "корнеты",

Так исполняйте, "звери", вы.

Уж 200 лет она держалась,

Смотри, блюди ее, кадет,

Чтобы с наукой не смешалась.

Скорей погаснет солнца свет,

Скорей вернется к нам Создатель,

Чем прав останется кадет,

А виноватым — воспитатель.

 

КОММЕНТАРИИ

1 С 1897 г. штатный состав 2-го кадетского корпуса был вновь увеличен до 500 человек (до этого было 350). Весь состав кадет делился на 4 роты — 4-я (младшая) соответствовала I классу, 3-я — II и III классам, 2-я — IV и V классам, 1-я (строевая) — VI и VII классам. Класс подразделялся на два отделения во главе с офицерами-воспитателями. В каждом отделении было в среднем по 35 человек.

2 В 1906 г. директором корпуса был назначен бывший инспектор классов Пажеского корпуса генерал-майор А.К.Линдеберг.

3 Имеется в виду Первая мировая война, в которую Россия вступила 1 августа 1914 г.

4 Звание вице-унтер-офицера было введено в кадетских корпусах в феврале 1855 г. В вице-унтер-офицеры производили наиболее прилежных кадет VII класса (10 баллов в среднем по учебным предметам и 11-12 баллов по поведению), их отличали золотые галуны по отлету погон.

5 Биография Николая Владимировича Львова заслуживает отдельного исследования. Он окончил 2-й кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище и академию Генерального штаба по 1-му разряду. С апреля 1900 г. был начальником мастерских Петербургского орудийного завода. Одновременно во 2-м кадетском корпусе преподавали космографию и курировал работу корпусной Метеорологической станции. В ноябре 1915 г. произведен в генерал-майоры с назначением помощником начальника 1-го отдела технических артиллерийских заведений Главного артиллерийского управления.

В 1917 г. на юге России участвовал в постройке Изюмского оптического завода. После Октябрьской революции был арестован большевиками и этапирован в город Орел. В 1919 г., когда город захватила Добровольческая армия, был освобожден из тюрьмы. Эмигрировал в Югославию. В 1922 г. переехал в Пльзень и на заводе "Шкода" консультировал усовершенствование полевой легкой пушки. С началом 1924 г. Львов перешел на службу на частный оружейный завод в Страковницах. 8 июня 1933 г. скончался от сердечного удара. Похоронен в Праге в православной части Ольшанского кладбища. Автор благодарит А.В.Шерстюка за предоставленные сведения.

6 Имеется в виду брат Льва — Леонид Пунин.

7 В действительности Кёнигсберг взят не был. В результате разгрома 2-й армии генерала Самсонова (в 20-х числах августа 1914) 1-я армия генерала Ренненкампфа, действовавшая по направлению на Кёнигсберг, вынуждена была начать отступление под натиском 8-й германской армии.

8 Генерал А.В.Самсонов покончил жизнь самоубийством 17 августа 1914 г. после окружения его 2-й армии в районе Сольдау.

9 Город Львов был взят 21 августа 1914 г. в ходе Галич-Львовской операции.

10 1-я рота (бывшая Гренадерская) с 1849 г. именовалась 1-й ротой Его Императорского Высочества Великого князя Михаила Павловича по имени бывшего шефа корпуса. На погонах кадет 1-й роты красовались вензеля в виде буквы "М", введенные в 1909 г.

11 Город Ярослав был взят русскими войсками 9 сентября 1914 г.

12 144-й Каширский полк входил в состав 36-й пехотной дивизии 13-го корпуса генерала Клюева. Во время Восточно-Прусской операции 13-й корпус был полностью уничтожен в боях 16 и 17 августа у Валендорфа. Генерал Клюев сдался в плен.

13 Военным министром с марта 1909 по 1915 г. был В.А.Сухомлинов.

14 Дмитрий Михайлович Пунин (1858–1901) — капитан лейб-гвардии Московского полка.

15 Великий князь Олег Константинович (1892–1914). По окончании Александровского лицея был зачислен в лейб-гвардии Гусарский полк. Был смертельно ранен в одном из сражений в 1914 г.

16 "Цуковка" или "цукование" — разнообразные методы "воспитательного" воздействия кадет и юнкеров старших возрастов на младших. Цуковка одобрялась и поощрялась преподавателями, так как по убеждению многих способствовала развитию "чувства локтя" и воспитывала чинопочитание среди кадет и юнкеров.

17 Имеется в виду Опатовская операция (20-22 сентября 1914 года), целью которой было задержать быстро развивающееся наступление 9-й германской армии Гинденбурга силами конного корпуса Новикова и отряда генерала Дельсаля (1-я Гвардейская и 2-я стрелковая бригады). В этом бою стрелки, мужественно выдержав атаки неприятеля, понесли большие потери.

18 Великий князь Константин Константинович (1858–1915). С 1890 г. — командир лейб-гвардии Преображенского полка; с 1900 по 1915 г. — генерал-инспектор военно-учебных заведений.

19 Кадеты-фельдфебели носили на погонах, кроме продольных, поперечные золотые галуны.

20 Генерал Л.К.Артамонов во время Восточно-Прусской операции в августе 1914 г. командовал 1-м армейским корпусом.

21 Генерал П.К.Ренненкампф был отстранен от командования 1-й армией 18 ноября 1914 г.

22 На военном жаргоне тех лет — "врать".

23 Имеется в виду преподаватель французского языка Вожель.

24 Великий князь Николай Николаевич (младший) (1856–1929) — во время Первой мировой войны с 20 июля 1914 по 23 августа 1915 г. — Верховный Главнокомандующий русской армией.

25 Знаменитый кадетский гимн "Звериада" приводится полностью в приложении.

26 Погоны кадет 2-го кадетского корпуса были светло-синими с красным кантом по отлету.

27 На кадетском жаргоне — преподаватели корпуса. "Зверями" также называли кадет младших классов.

28 "Лихими корнетами" называли себя кадеты VII класса.

29 Имеется в виду внутренний корпусной двор, где кадеты совершали прогулки.

 

Публикация и примечания О.Хорошиловой