Владимир
Гуляев,
фото
Константина Петрова, Ивана Хилько
В
старинной московской усадьбе
В 1979
году в Москве на Краснопресненской набережной закончилось строительство нового
высотного здания Совета Министров РСФСР. К началу 1981 года Правительство и
Президиум Верховного Совета РСФСР должны были полностью выехать из
"городка" на углу Делегатской улицы и Садового кольца, в котором
прежде располагались. Здесь и было решено разместить новый музей -
Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства.
Этот
большой архитектурный комплекс имеет свою долгую историю, - в XVII столетии
здесь находилось имение тестя царя Михаила Романова - Л.С.Стрешнева, а уже при
его потомке, В.И.Стрешневе, сформировался основной облик дворца и парадного
двора. И далее, в 1782 году, владельцем усадьбы по завещанию становится граф
Иван Андреевич Остерман, сын Марфы Стрешневой и А.И.Остермана, видного
государственного деятеля времен Петра I и послепетровских лет. Именно при нем
этот дворец приобретает законченность архитектурного решения.
В 1918
году его национализировала советская власть, и он стал "Третьим Домом
Советов". В его залах проходили общероссийские конференции. Был этот
дворец и общежитием их делегатов (отсюда - Делегатская улица), а позже -
Совмином РСФСР.
Высшие
государственные органы РСФСР разместились здесь после Великой Отечественной
войны. В конце 1940-х годов по проекту архитектора В.Г.Гельфрейха (1885-1967)
был построен трехэтажный корпус с кабинетами для руководителей Совета
Министров. Старая часть комплекса давно уже имела статус памятника архитектуры
XVIII-XIX веков. В 1995 году по ходатайству музея памятником ХХ века объявлен и
корпус Гельфрейха.
Передача
крупного архитектурного памятника, правительственного здания, для размещения
нового музея была в каком-то смысле принципиальным решением. И, возможно,
именно поэтому были назначены очень сжатые сроки его открытия. Подготовка шла в
ускоренном темпе. Здание, давно переоборудованное под административное, не в
полной мере было приспособлено к размещению запасников и экспозиции, да и
требовало хотя бы частичного ремонта. Кроме того, нужно было организовать прием
и хранение экспонатов. Одновременно вырабатывалась система внутренней
документации. Принимались на работу сотрудники. Да мало ли какие еще дела
возникали ежечасно. Первым сотрудником - главным по хозяйству и ремонтным
работам министерство пригласило Александра Николаевича Митрофанова, опытного
военного строителя, которому было не привыкать к работе в экстремальных
условиях. В мае был назначен и директор, Антонина Яковлевна Степанова -
прекрасный художник по стеклу с большим опытом административной работы в
системе Союза художников. Беспредельно энергичная, красивая женщина, что при
решении сложных организационных вопросов становления музея действовало на
окружающих сильнее любых аргументов.
До момента
открытия экспозиции в штате музея работала горстка сотрудников. Мы знаем своих
первых героев: Т.А.Попеску пожертвовала местом директора известнейшего
Загорского музея-заповедника, перейдя во Всероссийский музей заместителем
директора по просветительской работе, на должность главного бухгалтера из
научно-исследовательского института системы Госплана переведена З.А.Горынина,
научные силы составляли З.А.Малаева, Л.Л.Пирогова, И.М.Денисова, О.М.Поляшова,
С.С.Морозова, имевшие опыт работы в музейной и - шире - культурологической
сфере, в ремонтную службу пришла Т.П.Родина. Вот, собственно, по началу и весь
коллектив, которому предстояло создать и открыть музей.
Дизайнером
первой экспозиции был Г.Г.Курочкин. Молодой художник, известный тем, что
оформил несколько ответственных в политическом плане выставок, он отличался
ценнейшим качеством, крайне необходимым при работе с высоким начальством, - а
ведь нашим музеем вплотную занималось Министерство культуры РФ. Какая бы
суматоха не происходила вокруг, какие бы противоречивые и неожиданные
"указания" не сыпались на его голову, он неизменно оставался
совершенно спокойным и уверенным, что все в конце концов будет как надо. И это
спокойствие передавалось всем вокруг.
Найденные
конструкции Курочкин установил непрерывной полосой вдоль стен, а где помещались
- островками в центре залов. Выставили по началу главным образом работы
современных художников, а им в параллель, как иллюстрация "связи
времен", были показаны произведения старых мастеров. Картина получилась
несколько пестрая, но яркая и нарядная. Ее завершал строгой своей белизной
огромный фарфоровый сервиз Н.П.Славиной "Белый цветок". Всего первая
экспозиция заняла 14 залов дворца и была по существу большой художественной
выставкой.
Торжественное
открытие музея, фонды которого росли стремительно, состоялось 21 мая 1981 года
. Уже в первые годы его открытия Союз художников РСФСР передал в несколько
приемов более 1200 единиц хранения, затем небольшую, но весомую коллекцию -
Союз художников СССР. Так в формирующееся собрание практически сразу же перешли
работы многих ведущих современных художников России, ранее экспонировавшиеся на
основных всесоюзных и всероссийских выставках.
В 1982
году А.Я.Степанова сочла свою миссию в музее выполненной и полностью посвятила
себя творческой работе в Союзе художников. Меня назначили директором ВМДПНИ.
Одной из
главных составляющих нашей собирательской и научной деятельности стало то
явление в искусстве, которое условно наименовано "русским стилем". У
нас постепенно образовалась добротная коллекция мебели и изделий из дерева,
выполненных в абрамцевской, талашкинской и других мастерских конца XIX - начала
XX века, в том числе по эскизам Е.Д.Поленовой, С.В.Малютина, В.М.Васнецова,
прекрасная подборка массового и малотиражного металла, интересные образцы
керамики, стекла, тканей. Особо примечательный случай - приобретение для музея
Министерством культуры СССР в 1983 году в Чехословакии гобелена "Царь
Салтан", выполненного по эскизу М.А.Врубеля Товариществом Спасо-Сетуньской
мануфактуры ковровых изделий (1903).
И уже в
1991 году в залах на Делегатской мы совместно с двадцатью тремя другими музеями
страны провели крупнейшую выставку "Национальный стиль в русском искусстве
XIX - начала ХХ веков".
Активно
формировалась коллекция лаковой миниатюры. В результате теперь мы имеем ранние
образцы продукции знаменитых А.Аустена, И.Эка, Н.Нажевщикова, других российских
предприятий, первоклассные вещи Лукутиных и Вишняковых, произведения классиков
Федоскина, Палеха, Мстеры, Холуя. Казалось бы, все в этой сфере описано и
разложено по полочкам. Но яркие творческие поиски новых поколений
художников-миниатюристов дают богатейший материал для осмысления процессов,
происходящих в наше время. Так, неизменно экспонируемая в музее шкатулка
федоскинца С.И.Козлова "Чаепитие" (1978), с нашей точки зрения,
этапная его работа - наглядный пример воздействия на художника народного
промысла не только революционного по форме искусства 20-х годов, но и плеяды
авангардистов, противопоставивших себя "эпохе застоя". Работа
С.С.Рогатова (Федоскино) "Праздник пернатых" (1995), исполненная
языческого мистицизма, - одно из проявлений духовных поисков вне общепринятых
канонов. В условиях религиозной свободы нынешние миниатюристы бывших центров
иконописания вновь обратились к созданию икон в традиционной стилистике, и в
музее есть прекрасные образцы этих работ. Тесные связи с центрами лаковой
миниатюры дали нам возможность организовать целый ряд оригинальных выставок
этого популярного вида народного искусства, как в самом музее, так и за его
пределами, в том числе во многих зарубежных странах.
Для
понимания процесса возникновения русских лаков большой интерес представляет
выполненная в первой четверти XIX века на фабрике И.Эка табакерка с портетом
знаменитого генерала М.И.Платова. Она изготовлена в элементарной технике: на
круглую коробочку из папье-маше наклеено литографированное изображение, и все
изделие покрыто прозрачным лаком. Миниатюрные портреты Петра I (масло) и генерала
Н.Н.Раевского (масло, металлический порошок, фольга) на табакерках мастерской
Н.Нажевщикова, выполненные в еще примитивной манере - результат поисков стиля,
которые велись в первой половине XIX века. Широко представлены в нашей
экспозиции работы Лукутиных и Вишняковых во всем их многообразии: портреты и
живые бытовые сценки, тройки, чаепития, пейзажи, исторические картины.
Впечатляют произведения выдающихся федоскинских миниатюристов А.А.Кругликова,
В.И.Лаврова, И.И.Страхова, В.Д.Липицкого, М.С.Чижова, С.П.Рогатова,
С.В.Монашева, Г.И.Ларишева, П.Н.Пучкова, Н.М.Солонинкина. Есть у нас и образцы
таких характерных для Федоскина приемов декоративной обработки лаковых изделий,
как "шотландка" - сетчатый узор по типу шотландских тканей, "скань"
- узор из металлических элементов, нанесенный по сырому лаку,
"цировка" - глубокая гравировка по лаковой поверхности до
расположенного ниже тонкого металлического листа, роспись под узор черепахового
панциря - "черепашка", красного дерева. В деле изучения истории
русской лаковой миниатюры может сыграть свою роль коллекция
"припорохов", то есть прорисей-образцов, много лет собиравшаяся
М.С.Чижовым. Незадолго до смерти он передал ее в музей.
В нашей
коллекции - произведения классиков Палеха - создателей современной палехской
миниатюрной живописи И.И.Голикова, И.М.Баканова, И.И.Зубкова, И.В.Маркичева,
А.В. и В.В.Котухиных, Д.Н.Буторина, И.П.Вакурова, А.И.Ватагина, А.А.Дыдыкина,
Н.М.Зиновьева, П.Д.Баженова и других замечательных палехских живописцев.
Хорошее
собрание сразу имелось в отделе металла: более восьмидесяти самоваров,
бульотки, кофейники, чайники. Бесконечно разнообразные, часто неожиданные по
форме, они экспонировались и в наших залах, и на выставках.
А в 1988
году к сотрудникам отдела обратился, как теперь уже понятно, удивительный
собиратель - Геннадий Андреевич Кубряков. В среде коллекционеров его фамилия
никому ничего не говорила. Предположение его было заманчивым. Он принес большую
(более 35 см высотой) серебряную вазу начала ХХ века фирмы Овчиникова, "в
русском стиле", с эмалью, сканью и позолотой, сказав при этом: "Я
хочу, чтобы ее видели люди. Если два года будете экспонировать - подарю".
Мы выполнили условие. Проверил. Оформил в дар музею. Подарил еще работы, все
хорошего экспозиционного уровня. А потом пригласил в "закрома",
показал все, что имел и все безвозмездно передал: литые бронзовые иконы,
поддужные колокольчики, каретные часы в отличном состоянии, а главное -
обширное собрание самоваров. Самовары и прочие предметы прикладного искусства он
начал коллекционировать, когда ему было уже под сорок, сначала для украшения
кухни, а потом как настоящий исследователь.
Коллекция
Г.А.Кубрякова сделала это собрание отдела металла выдающимся.
Творчество
ювелиров, работающих с недрагоценными металлами и камнями, - одна из самых
интересных страниц современного декоративно-прикладного искусства России.
Наряду с традиционной стилистикой и использованием старинных техник здесь
находят яркое выражение и абсолютно современные тенденции, близкие
художественным поискам в области станковой пластики. Коллекцию этого
направления мы формируем уже с 1986 года. Пополнение фондов происходит после
выставок, организуемых по программе показа ювелирного искусства. В результате в
музее представлены все ведущие центры России, многие ведущие центры бывших
республик СССР и ряд зарубежных авторов: художники старшего и среднего
поколений и молодые мастера. Сегодня собрание насчитывает около 500
произведений и уникально по полноте и значимости собранного материала.
Особая
часть истории нашего музея - поступление двух выдающихся коллекций
агитационного фарфора, выпускавшегося в первые десятилетия советской власти, в
первую очередь Государственным фарфоровым заводом, и другими предприятиями, с
росписью, пропагандирующей идеи революции. Это, безусловно, одно из ярчайших
художественных явлений первой трети ХХ века. Уникальные коллекции - Л.О.Утесова
и М.В.Мироновой - А.С.Менакера были последовательно приобретены музеем и стали
ударным звеном экспозиции.
Как
рассказывала нам сама М.В.Миронова, она стала собирать фарфор еще в тридцатые
годы: "Утесовы покупали антиквариат. Не столько Леонид Осипович, сам он
этим мало интересовался, сколько его жена Елена Осиповна, с которой прожил 50
лет. Мы дружили, и она увидела у меня агитационные тарелки. И стала покупать
сама, сначала по секрету от меня, а потом я им давала советы... В то время в
комиссионных магазинах можно было приобрести все это очень недорого..."
Оставшись
совершенно одиноким после смерти жены, зятя, дочери, Утесов за два месяца до
своей смерти повел с музеем переговоры о приобретении коллекции. И вскоре,
правда уже после кончины знаменитого артиста, Министерство культуры выделило
специальные средства, в результате его собрание разместилось в наших
экспозиционных залах.
А собрание
Мироновой-Менакера мы приобрели в 1988 году, но этому предшествовали
драматические события. Как известно, эта коллекция объехала полмира, давно
описана и опубликована. И мы неоднократно предлагали Марии Владимировне продать
ее музею. Однако она уходила от ответа, хотя охотно предоставляла на наши
выставки отдельные вещи. Но вот в 1997 году всех потрясла внезапная смерть ее
сына, замечательного артиста Андрея Миронова. И ровно через год Мария
Владимировна сообщила нам о своем решении продать музею коллекцию, поставив
одно условие - разместить ее в отдельном зале. Мы дали такое обещание, и в 1988
году коллекция переехала на Делегатскую. Обещание же мы смогли выполнить только
в 1994 году, когда выделили специальный зал после реставрации "Главного
дома" - центральной части музейного комплекса. В присутствии Марии
Владимировны мы торжественно открыли постоянную экспозицию ее коллекции.
Теперь наш
агитационный фарфор - один из лучших: А.В.Щекотихина-Потоцкая, С.В.Чехонин,
Н.Я.Данько, Е.Я.Данько, З.В.Кобылецкая, Р.Ф.Вильде, В.П.Тиморев,
М.М.Адамович...
Как-то
около 1991 года позвонил Савелий Ямщиков, известный знаток и пропагандист
русского искусства: "Существует большая коллекция русских тканей,
собранная в конце XIX века княгиней Шабельской. Во время революции она
оказалась за границей. Прекрасные вещи. У Толстого-Милославского, он живет в
Париже, оказалась ее значительная часть. Он хочет вернуть ее в Россию.
Подарить. Музей заинтересован в том, чтобы ее получить? Выставку
сделаете?" - "Конечно, сразу постоянно действующую выставку как часть
экспозиции..." Вот так Павел Михайлович Толстой-Милославский передал на
вечное хранение Всероссийскому музею бесценную коллекцию русского
художественного шитья, золототкачества и кружев XVIII-XIX веков.
Коллекция
Натальи Леонидовны Шабельской (не княгини вовсе, как поначалу у нас писали, а
жены крупного землевладельца, княгиней стала в замужестве одна из ее дочерей)
получила известность с 90-х годов XIX века. О ней писал В.В.Стасов, она
многократно выставлялась как в России, так и на крупнейших зарубежных
выставках, включая Парижскую 1900 года. После смерти Натальи Леонидовны,
последовавшей в Швейцарии в 1904 году, ее дочери частично продали, частично
подарили значительное количество предметов в этнографический отдел Русского
музея (ныне Российский этнографический музей). В дальнейшем части собрания
оказались в других музеях России и более тысячи предметов перед Первой мировой
войной было вывезено за рубеж, где они постепенно разошлись по частным
собраниям и музеям. В 1958 году в Париже продавалась часть коллекции. В отделе
рукописей и научной документации Всероссийского музея, в личном фонде
искусствоведа Л.И.Свионтковской-Вороновой хранится копия ее письма Председателю
Президиума Верховного Совета СССР К.Е.Ворошилову, в котором выражена твердая
убежденность многих специалистов в необходимости этого приобретения для
возвращения на родину. Однако тогда покупка не состоялась. Теперь, когда, пусть
небольшая, но очень весомая часть огромной некогда коллекции (включающая,
помимо произведений искусства, их старинные фотографии) перешла в ведение
нашего музея, она стала доступной и широкой публике и специалистам.
Русское
искусство хорошо представлено в музее, особенно в период с начала XIX до конца
ХХ века. Немало интересных произведений XVIII века и даже значительно более
ранних. Труднее оказалось полно представить искусство национальных образований,
входящих в состав Российской Федерации. И все-таки в музее - великолепная
коллекция бурятского серебра, ювелирных изделий мастеров из Кубачей, а наше
собрание современной тувинской резьбы по камню - лучшее в России. Хорошо
представлена и якутская резьба по кости, вышивка народов Поволжья.
Мы провели
четырнадцать экспедиций в различные регионы страны, в том числе национальные,
получив помимо научных материалов интересные экспонаты. Одна из самых
плодотворных - в Татарию - была организована совместно с НИИ теории и истории
изобразительных искусств Академии художеств. Но с некоторых пор власти многих
регионов, взявшие суверенитета сколько смогли, стали применять самый
примитивный способ сохранения художественных изделий - запретили их вывоз за
пределы административной территории. И здесь большая проблема, которую нам еще
предстоит решать.
Нынешняя
экспозиция музея состоит из четырех разделов.
Первый -
крестьянское искусство и художественные промыслы XVIII-ХХ веков. Сразу обращают
на себя внимание работы народных мастеров резьбы и росписи по дереву. И это не
случайно: дерево веками оставалось на Руси основным поделочным материалом.
Предметы деревенского быта, нередко сплошь покрытые причудливой резьбой, с
языческих времен сохранившей символические образы солнца, утицы, коня,
русалки-берегини. Роспись - мезенская с ее архаическим лаконизмом, пышно
орнаментированная северодвинская, каргопольская, украшенная свободной кистевой
росписью, городецкая, отразившая провинциальные вкусы середины XIX века. Все
это давно стало хрестоматийной классикой. Богатейшая коллекция прялок, только
малая часть которой находится в постоянной экспозиции, особенно наглядно демонстрирует
это бесконечное стилевое разнообразие. Интересны и многочисленные фрагменты
декора, северного расписного и поволжского (знаменитая глухая домовая резьба).
Конечно, представлены такие кусты своеобразной нижегородской росписи как
хохлома (семинская и семеновская), Полховский майдан и соседний Крутец.
Большое
впечатление производят прекрасные образцы русского женского национального
костюма. Их необыкновенное многообразие определяется различиями природной
среды, жизненного уклада, местных обычаев, а также общественным статусом,
материальным положением, наконец, возрастом владелицы. Существенно назначение
костюма - будничного, праздничного, обрядового. Создатели костюма, опираясь на
исторически сложившиеся принципы его построения - выбор материала, крой, орнаментику,
каждый раз создавали неповторимый, но в основе традиционный художественный
ансамбль. Вместе с тем, в костюме явственно отражалось появление новых техник,
влияние иных социальных групп и соседствующих этносов. Многоцветье без пестроты
- от ручной набойки до тщательно выделанной фабричной ткани, игра фактур - от
льняного домотканого холста до золотой парчи, выразительность монументальных
силуэтов, сияние мудрено сконструированных головных уборов, расшитых серебром,
золотом, бисером, жемчугом, стразами - такими предстают перед нами наряды
русских женщин.
Древейший
вид народного искусства - гончарство. Глиняная посуда только в ХХ веке потеряла
былую роль в быту, вытесненная фаянсом и фарфором. Но, мало претендовавшая
прежде на декоративность, стала цениться именно за это качество. Как правило,
гончарство сопровождалось изготовлением глиняных игрушек. Впрочем, последнее
нередко становилось господствующим промыслом, так как мелкая пластика в
народных традициях всегда привлекала покупателей из всех социальных слоев: она
неизменно воспринималась как один из основных символов национальной духовной
культуры. Музей обладает значительной коллекцией гончарной посуды -
чернолощеной и глазурованной. Но особенное впечатление производит собрание
глиняной игрушки: монументальная абашевская с ее густым локальным цветом,
каргопольская, как бы находящаяся в постоянном движении (каждый автор -
У.И.Бабкина, С.Е.Дружинина, С.И.Рябов, семья Шевелевых - история), мерцающий
поливой Скопин, жбанниковская (Нижегородская область) с характерными
серебристыми пятнами на блестящем эмалевом фоне, плешковская из Орловской
области, не скрывающая материала - глины, хлудневская из Калужской области, по
цвету неяркая, будто пастельная, курская - эдакий глиняный примитив, архаически
расписанная филимоновская из-под Тулы. Но самое яркое зрелище - знаменитая
дымковская, поражающая нарядным многоцветием и богатством скульптурных форм.
Изделия из
металла, издавна бытовавшие в народной среде, будучи сугубо функциональными,
неизменно интересны по форме, силуэту, фактуре. Светцы, сечки для рубки
капусты, примитивные замки, дверные кольца - как изящные произведения графики.
Дубовые сундуки - скрыни, подголовки, "теремки", густо обитые кованым
железом с художественной просечкой - внушительно монументальны. Иное
направление, оформившееся только в XVIII веке, а особенно укрепившееся в XIX -
декоративная роспись по металлу. Первоначальное ее развитие напрямую связано со
становлением уральского горнозаводского дела. Редкий и чрезвычайно интересный
экспонат - свадебный сундук 1830-50-х годов, изготовленный в частной лакирной
мастерской Нижнего Тагила. По железу он весь расписан галантными сценами.
Некоторая примитивность живописи несомненно придает ему особую прелесть.
Как
известно, в дальнейшем роспись металлических изделий распространились с Урала,
в первую очередь из Нижнего Тагила, в некоторые другие районы России, в
частности, в Петербург и Подмосковье. В последнем случае их производство было
тесно связано с лаковой росписью по папье-маше. У нас представлена как
нижнетагильская (правда, поздняя) роспись, так и петербургская, и пдмосковные
мастерские. Особенное впечатление обилием колеров, используемых фонах,
красочностью роскошных букетов, часто с сияющими накладками из перламутра или
потали(сусального золота), производят жостовские подносы. Мы привыкли, что
современная жостовская роспись - исключительно цветочная. Но в XIX веке была
широко распространена пейзажная, с изображением бытовых сцен, с натюрмортами.
Теперь она вновь обрела права. Одним из первых предпринял попытку возродить это
направление В.И.Дюжаев, выдающийся мастер жостовской росписи, человек весьма
независимый в творчестве, да и в жизни вообще. Украшение нашей экспозиции - его
оригинальная композиция "Золотой закат".
Говоря об
отделе народного искусства, нельзя пройти мимо произведений холмогорских
косторезов. Выполненные из благородной мамонтовой "кости", они
поражают изяществом объемной и сквозной резьбы, блеском разноцветных подкладок
из фольги, просвечивающих сквозь узор, виртуозной гравировкой с подцветкой.
В реальной
истории искусства трудно, а скорее невозможно, провести четкую грань между
искусством народным и тем, что условно называют "профессиональным
декоративно-прикладным" (условно потому, что и в среде народных мастеров
есть категории профессионально работающих художников, например, те же косторезы
Холмогор). Здесь не место вдаваться в сложную, до сих пор не до конца решенную
научную проблему о различиях этих двух ветвей художественного творчества, о
том, что первично, где же проходит граница, и какие термины точнее отражают
суть явлений. Исходя из названия нашего музея и характера сложившегося
собрания, мы именуем второй большой раздел экспозиции "Русское
декоративно-прикладное искусство конца XVIII - начала ХХ веков".
На рубеже
XVII и XVIII столетий петровские реформы с ориентацией на Европу открыли новые
горизонты для развития прикладного художественного творчества. Формирование
светской культуры, гражданских начал вызвало к жизни новых заказчиков.
Стремительно росли отечественные кадры профессиональных художников, овладевших
опытом мировой культуры. Обретали новую форму старинные виды ручного
творческого труда, возникали принципиально новые производства. Стеклоделие - в
числе быстро развивающихся. Фарфор, освоенный у нас в середине века - дело
совершенно новое.
В первом
зале - акцент на штофы, кувшин зеленого стекла с росписью полихромными эмалями.
Что-то наивное есть в их отнюдь не идеальной форме, но очень они типичны для
многочисленных, но обычно небольших новых заводиков. В них ощутима та зыбкость
границ "народного" и "профессионального", о котором мы
только что говорили. А неподалеку строгие кубки, украшенные выгравированными
царскими вензелями и портретами, стекла бесцветного, созданные мастерами
Петербургского стекольного завода. Образец высочайшего профессионализма. В
числе последних - дар музею А.С.Лазо, дочери знаменитого героя Гражданской
войны.
Достойно
представлен в собрании музея фарфор конца XVIII - первой половины XIX веков.
Наиболее заметной вехой в российской фарфоровой промышленности долгое время
оставался Императорский завод. Прекрасные образцы его продукции - иллюстрация
быстрого и в значительной мере самостоятельного творческого развития этого
известного предприятия, сыгравшего существенную роль в истории русского
декоративно-прикладного искусства. Самобытный гарднеровский фарфор также нашел
свое место. Особо отметим предметы из знаменитых Орденских сервизов - Георгия
Победоносца, Андрея Первозванного, святого Владимира. Наконец, заводы Попова,
Сафронова, Батенина, Юсуповых и другие, каждый со своим лицом, но претерпевший
за время существования значительные изменения стиля.
В 1999
году Правительство Российской Федерации доверило нашему коллективу спасение
знаменитого когда-то, а в последние годы пришедшего в упадок, Музея народного
искусства, что в Леонтьевском переулке Москвы. Этот музей, открытый в 1885 году
как Торгово-промышленный музей кустарных изделий Московского губернского
земства, сыграл в начале ХХ века значительную роль в сохранении развитии традиционного
искусства художников-кустарей. В начале 30-х годов на его базе был создан НИИ
художественной промышленности (НИИХП), составной частью которого стал музей.
Здесь не место рассматривать долгую и драматическую историю института и музея.
Скажем только, что к середине 1990-х годов музей лишился большей части
площадей,и вся работа сводилась к проведению немногочисленных выставок. В связи
с реорганизацией НИИХП правительственным распоряжением на базе художественных,
библиотечных и архивных фондов института создан Музей народного искусства имени
Сергея Тимофеевича Морозова (мецената, вложившего в создание музея немало сил и
финансовых средств). В этом качестве музей вошел на правах структурного
подразделения в состав Всероссийского музея.
Горько
писать об этом, но мы застали ужасающую картину: запущенный и невразумительный
учет музейных ценностей, скверная сохранность многих из них и неряшливое
хранение. Каково было видеть хохломские миски, вставленные одна в другую так,
что их невозможно разделить, или иконы, засунутые стопкой под стеллажи без
всякой упаковки! Мы обнаружили помещение хранилища, в которое, судя по датам на
опечатанных дверях, никто не заходил более пяти лет и кладовую с мешками
изделий из шерсти, пришедших в полную негодность, в которой кишмя кишели
пожирающие их жуки!
Начали с
первоочередного - приема коллекции по фактическому наличию и внесения данных в
компъютерную память. Уникальной библиотеке НИИХП, размещавшейся в здании на
Поварской ул., уже принадлежавшем другому ведомству, предоставили отдельный
небольшой корпус на Делегатской, в котором только что закончилась реставрация.
Здание музея в Леонтьевском переулке тщательно обследовали и убедились, что оно
требует серьезной реставрации. На сегодня мы имеем уже основополагающую
документацию для проведения в нем работ. Не могу не отметить, что в ходе
обследования художники Межобластного реставрационного управления Министерства
культуры выявили под несколькими слоями масляной краски на стенах
экспозиционного зала живопись 30-х годов прошлого века. О том, что она когда-то
существовала, мы знали только по упоминаниям в печатных источниках.
Много сил
отнимает у нас борьба с нередкими попытками выселить музей с Делегатской,
передав здание другим организациям: всем нравится старинный особняк. Особенно
скандальная ситуация сложилась вокруг настойчивых предложений Министерства
имущественных отношений разместить в музейном здании аппарат союзного
государства России и Беларуси во главе с хорошо известным П.П.Бородиным. Этот
сюрприз был преподнесен музею в год его двадцатилетия и вызвал огромный
резонанс в средствах массовой информации. Поддержка общественности, твердая
позиция Министерства культуры, которое пытались, что называется, ломать через
колено, а главное, личное вмешательство Президента России спасли музей. На этот
раз. Но я не могу гарантировать, что такие попытки не будут продолжены.
Тем не
менее наш, единственный в своем роде музей живет, самим своим существованием,
уникальными коллекциями и научной работой подтверждая величие и оригинальность
русской народной культуры.
На
протяжении более чем двадцати лет нашего существования мы проводили и, конечно,
дальше будем проводить выставки художников почти всех национальных
территориальных образований России. А показать в постоянной экспозиции нашу,
пусть далеко не полную, но очень интересную коллекцию произведений национальных
мастеров пока не позволяет лишь нехватка площадей в здании на Делегатской.
Впрочем, мы надеемся это сделать по завершении реставрации всего архитектурного
комплекса Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства.