Светлана ДОЛГОВА

Бумаги царевича Алексея, или Ключ от «особого ящика»

Статья проиллюстрирована документами и изобразительными материалами, хранящимися в Российском государственном архиве древних актов.

Четырехсотлетняя история правившего Россией царского дома Романовых хранит несметное множество политических, династических, государственных, личных тайн. На протяжении более двух веков они тщательно исследуются историками, привлекают внимание художников, драматургов, — судьба династии Романовых, нескольких сотен ее представителей неотделима от истории России и во многом определяла ее.

Короткая жизнь царевича Алексея Петровича (1690–1718), наследника престола Российского, старшего сына Петра Великого, противопоставившего себя грозному отцу и покусившегося на его самодержавную власть (по крайней мере, так казалось самому царю), полна загадок. Отношения между царем Петром и царевичем отразили всю сложность внутриполитической обстановки в России той эпохи. Царевич Алексей был втянут в оппозиционные течения при дворе с середины 1690-х гг., со времени развода Петра I с его матерью, своей первой женой Евдокией Лопухиной, и ссылки ее в монастырь. Личная жизнь царевича сложилась несчастливо: он не скрывал своего равнодушия к брауншвейгской принцессе Шарлотте, на которой его женили фактически насильно. Вскоре после рождения сына, будущего императора Петра II, принцесса скончалась (22 октября 1715 г.). В 1716 г. царевич бежал в Вену, но был выслежен доверенными людьми царя, которые угрозами и посулами вынудили его вернуться в Россию. Начался суд, вынесший Алексею Петровичу и людям из его окружения смертный приговор.

Для сбора компромата на царевича и его близких в начале розыска в разные города были направлены курьеры, которым выдавались подорожные с указом Петра I, например: «Повелеваем сим нашим указом посланному от нас курьеру Осипу Украинцеву давать по почтовым станам и по подставам и по ямам и по селам и по деревням от Москвы до Суздаля и до Мещовска или куды посланному с ним укажет шесть подвод… Дан в Преображенском февраля 20 дня 1718 года». Автограф Петра I (царская печать)¹.

События 1718–1720 гг. — розыски, аресты, допросы, пытки, казни, новые розыски отражены в деле царевича Алексея, в манифестах и переписке Петра I с сыном. Мы попытались проследить судьбу этих и связанных с ними документов, которые в настоящее время хранятся в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА). В одном из дел автором статьи был найден старинный ключ от ящика, где когда-то лежали наиболее секретные бумаги.

Обнаруженные материалы позволяют зорче взглянуть на личность царевича Алексея — одного из самых трагических представителей дома Романовых.

Итак, наступил конец многодневным страданиям, «июня 26 числа пополудни царевич Алексей Петрович в Санкт-Петербурге скончался». Смерть царевича случилась накануне ежегодно празднуемой годовщины Полтавской битвы. Траур объявлен не был; Россия торжественно отмечала викторию над шведами. В «Поденных записках князя А.Д.Меншикова» за июнь 1718 г. подробно описано это событие: «В 27-й день, в пяток, его светлость в 6-м часу пополуночи встав и убрався, изволил отъехать к господину генералу-адмиралу его сиятельству графу Апраксину. И по прибытии по обычайном комплименте разговаривая, купно прибыли к Троице, где и Его царское величество быть изволил, которого поздравляя бывшею под Полтавою баталиею, слушали литургию. По отпуске оной Его царское величество и его светлость и прочие господа офицеры вышли в строй и дан был по батальонам залф, между тем з болварков палили ис пушек. Потом прибыли на Почтовый двор, где учреждены были столы, и по малых разговорех, кушали. После кушанья прибыли в сад Его царского величества, где довольно веселились. Потом в 12-м часу разъехались по домам, его светлость по прибытии лег опочивать»². Так же весело праздновали день первоверховных апостолов Петра и Павла — день тезоименитства царя.

Хотя траур, как было сказано, объявлен не был, царевича хоронили с почестями. В РГАДА имеется «Записка преставлению и погребению царевича Алексея Петровича», где описана подробно траурная церемония. «И июня ж в 27 день тело его царевичево положено по обыкновению во уготованный гроб, который обит был кругом черным бархатом, и поставлено в том гробе в Санктпетербурхской крепости в деревянных хоромах, которые въехав в крепость в Санктпетербурхские ворота у соборной церкви на правой стороне близ Комендантского двора, и читали над оным соборные священники попеременно псалтырь… А пополудни в 7 часу изволил в Троицкую церковь притти царское величество и потом Ее величество государыня царица Екатерина Алексеевна. И отправлено по закону христианскому обыкновенное надгробное пение к погребению со обыкновенною духовною царемониею, и во время стиха зряще мя безгласна, по прощении с телом его царевичевым архиереев и протчего духовного чина царское величество и Ее величество государыня императрица соизволили с телом его царевичевым проститься и оное целовали. А потом господа министры и протчие персоны прощались и целовали тело его царевичево в руку. И по совершении надгробного пения тело его царевичево покрыв кровлею гробною, из Троецкой церкви вынесли в Санктпетербурхскую крепость к соборной церкви Святых верховных апостол Петра и Павла ко уготованному к погребению оного месту»³.

Отдельно 30 июня 1718 г. было составлено «Ведение» (Записка), кому было доверено нести гроб царевича: «Иван Родионов сын Стрешнев, Михайло Собакин, Иван Иванов сын Стрешнев, князь Федор Алексеев сын Голицын, князь Иван Иванов сын Долгоруков, Степан Нелединский, Федор Емельянов сын Бутурлин, Иван Калинин сын Пушкин, Иван Степанов сын Потемкин и др. Всего 24 человека»⁴.

Розыск в Петербурге продолжался и после кончины царевича. Шли допросы Аврама Лопухина, родного брата бывшей царицы Евдокии Федоровны. Казни приговоренных по делу царевича Алексея были совершены 8 декабря 1718 г. у церкви Святой Троицы на въезде в Дворянскую слободу. В 1720 г. началось повторное следствие по Суздальскому делу, которое касалось лиц, близко знавших царицу Евдокию Федоровну; она была сослана в Новую Ладогу для строгого содержания в монастыре.

Петр I испытал тогда кризис доверия к своим соратникам. Мы считаем, что арест и розыск по поводу обвинений, выдвинутых против князя Матвея Петровича Гагарина (1659–1721), непосредственно связаны с политическим сыском 1718–1720 гг., и это отразилось на судьбе арестованного. Он хорошо знал молодого царевича, который вместе с ним долгие месяцы строил укрепления в Москве на случай прорыва Карла XII к столице. М.П.Гагарин в 1718 г. был обвинен в казнокрадстве и в 1721 г. повешен.

Можно также предположить, что в семьях, приближенных к Петру I, знавших царевича с детства, жалели о его безвременной кончине. Интересен такой факт. После опалы А.Д.Меншикова асессору Иностранной коллегии Петру Курбатову служительница дома Варвара Кубасова предъявила детскую мужскую сорочку, которая, по ее словам, принадлежала «блаженной памяти государю царевичу Алексею Петровичу, о чем слыхала она от княгини Меншиковой и сестры ее Варвары Арсеньевой». Видимо, рубашка хранилась у Меншиковых с тех времен, когда Александр Данилович был воспитателем юного царевича, проводившего в его доме часть времени. Как видим, Меншиковы, во всяком случае женщины, и после гибели Алексея хранили о нем память⁵.

После похорон нужно было срочно решать, что делать с имуществом царевича. Алексею Петровичу принадлежали обширные владения и дворы в Санкт-Петербурге, где проживали его дети. 15 августа 1718 г. Адам Вейде на запрос графа П.А.Толстого сообщил ему об указе Петра I: «Деревни и приморский двор, которые были блаженныя памяти за царевичем Алексеем Петровичем (кроме тех, которые были приписаны дворцу и розданы в роздачею) велено приписать к комнате детей его царевичевых». Далее он пишет: «деревень было за царевичем в Новгородском уезде в Ладожском лантратстве Ладожские Рядки, которые отданы были от дому царского величества, Сяской, Троицкой, Изсацкой, Немятовской, Гладковской, Креницы, Дубенской, Сумской, Кузнецовщина, Березье; из Самерской волости Осьминская сотня с деревнями; в Копорском уезде Куровицкая мыза с деревнями; да вновь купленных опричь вышеписанных Рядков в Ладожском лантратсве деревня Ладня, деревня Кивгода; в Нижегородской губернии в Алаторском уезде Порецкая волость с деревнями»⁶. Петр I также указал дворы на реке Мге, которые после смерти принцессы Шарлотты были отданы князю Василию Долгорукову, «приписать к комнате детей их великого князя Петра Алексеевича и великих княжен»⁷. Невскому монастырю была возвращена деревня «чюхонская» Купчино и земля от реки Невы по Черной речке.

Привезенные из Порецкой волости личные бумаги царевича до настоящего времени не привлекали внимания историков. Документы по управлению вотчинами, забранные из его поместий, свидетельствуют, что он был хорошим хозяином, сам читал доношения приказчиков, делал замечания и ставил на них резолюции. В своих наказах он заботился не только о хозяйстве, но и о быте крестьян. Так, он поручал старосте смотреть, «чтобы пустые участки, которые есть, пахать им крестьянам на себя», а также «крестьян ему ведать и судить их и смотреть за ними, чтоб в них ссор и обид меж себя, так и с сторонними никакого не было. И от всяко воровства унимать и под жестоким наказанием»⁸.

2 июля 1715 г. царевич Алексей дал следующую инструкцию — «на запасном дворе Никифору Богданову управлять по нижеписанному: 1. Чтоб все мужеска и женска полу жили смирно и всякого шаловства, корчмы, блядни, скоморошества, зерни и прочего бездельства не чинили; 2. Чтоб все как мужики так и бабы ночевали по все ночи дома, а кому есть нужда ночевать где, то б сказывали Никифору Богданову, а в небытии его жене его и сказався им ходили ночевать где кому будет нужда, а в день вольны ходить куды хотят, а жены вольны в день ходить с ведома своих мужей куда хотят же, а ночевали б все дома, а во иных местах кроме спроса Никифора Богданова нигде не ночевать, как писано выше; 3. Людей посторонних и свойственников своих отнюдь никому не держать, а для своих нужд кто похочет держать одну работницу женска полу вдову или девку, а мужеска полу отнюдь не держать; 4. Будет кто позовет или к кому сам придет свойственник или приятель на время в день, то вольно, а ночевать без ведома Никифора Богданова никого не пускать, а будет прилучится ночевать свойственнику или приятелю, и о том объявить ему ж Никифору, кто оный и какого чина человек и по повелению Никифорову ему ночевать, а без спросу отнюдь никого не пускать ночевать. И по все вечеры и утра ему Никифору смотреть по всем жильям, чтоб лишних людей не было.

Сие все смотреть Никифору Богданову и с женою своею не леностно и всем им читать по все недели единожды, чтоб все ведали, а на преступников доносить ему Никифору мне или Ивану Афонасьеву Большему. Алексей»⁹.

Из Порецкой волости к двору в Санкт-Петербург царевич просил прислать грамотных «3-х человек из поповских, из церковничьих, из крестьянских». Ему был представлен именной список: «у попа Андрея сын Александр 13 лет; у диакона Григорья дети Андрей 20, Василий 17 лет; в Порецком дьячком Федор 14 лет, ростом мал; после протопопа Михаила сын Симеон 14 лет; после семеновского дьячка Кондратья сын Иван 19 лет, живет у Кожина в Арзамасе; семеновского ж диакона Дениса сын Александр 15 лет. И из вышеписанных поповских и церковничьих детей брать ли?»¹⁰

Из ведомости видно, что в вотчине Алексея Петровича за Сурой рекой имелись «пчелиные заводы», заведено рыбное хозяйство; лучшие сорта рыбы отправляли в Петербург и дарили. Например, рыбу подносили Ивану Татищеву, «Якову Корсакову осетр и мелкая рыба», «вдове Верещагиной рыба», «коменданту Мордвинову от него в почесть рыбу»¹¹.

Среди изъятых хозяйственных бумаг из Порецкой вотчины сохранилась опись части библиотеки Алексея Петровича за 1713 г. Возникновение личной библиотеки у царевича было совершенно естественным, даже традиционным явлением: уже в XVII веке все старшие сыновья царя Алексея Михайловича имели собственные «хоромные» библиотеки. Петр I, желавший дать Алексею лучшее по тому времени образование, источником которого служили книги, не мог не содействовать созданию библиотеки для сына, подавая ему и личный пример собирания книг¹².

Алексей Петрович вошел в историю как противник петровских реформ; однако было бы примитивно считать его необразованным человеком, тем более противником просвещения. Так, С.М.Соловьев писал, что «Алексей Петрович был умен и любознателен, как был умен и любознателен дед его — царь Алексей Михайлович или дядя — царь Федор Алексеевич, но, подобно им, он был тяжел на подъем, не способен к напряженной деятельности»¹³.

Историк С.П.Луппов считает, что библиотека царевича в селе Рождественском (которая была описана в 1718 г. во время розыска) была составлена в основном из богословских книг¹⁴. Интерес царевича ко всему богословскому прекрасно характеризуется выписками, которые он в Карлсбаде делал из сочинений католического историка, кардинала Цезаря Барония: все они касались исключительно обрядов, истории церкви, отношения церкви к государству и т.д. В 1729 г. в Библиотеку Академии наук поступили книги, которые были закуплены царевичем за рубежом, а позднее доставлены в Ригу. Всего в каталоге значится 269 книг на разных языках, изданных в городах Западной Европы¹⁵. Составившая обзор «К истории собрания книг царевича Алексея Петровича» М.Н.Мурзанова пишет: «Вопрос о составе и количестве книг собрания царевича Алексея Петровича в настоящее время не может быть решен со всей полнотой и точностью»¹⁶.

Обнаруженные в РГАДА в одном из дел Тайной канцелярии списки книг, которые царевич Алексей просмотрел в 1713 г., дополняют ранее выявленные книги ¹⁷. Тогда же были составлены списки, в соответствии с которыми книги были уложены в ящики. Так, в «дощатом ящике» находились «книги греко-латинские, еврейские, немецкие»; среди них «Библия еврейская», «Библия Мартина Лютера», «История святых мучеников», «Описание Пуфендорфа о свейской земле», «О рождении и делах царевича Петра Алексеевича» и др. В «ящике, обитом вощанкою» хранились «Книга латинская Ивана Дамаскина, печатана в Базеле 1575 года», «Книга латинская Иронима Святого, печатана одна в Базеле в 1516 г., другая в Лептихе (Лейпциге. — С.Д.) в 1684 г.». Часть книг, святых образов и молитвенников лежала «в коробьях, что взяты у камердинера Ивана Большого Афанасьева». В «новый ящик» были положены азбуки и буквари, «История Александра Македонского», «Геометрия для ученых людей» и др. Всего в 1713 г. у царевича по этим спискам имелось более 300 книг; если присоединить к ним издания, хранящиеся сейчас в Библиотеке Академии наук, то о царевиче можно говорить как об одном из крупных владельцев книжных собраний России первой четверти XVIII века.

8 мая 1713 г. Иван Кикин доносил царевичу: «По указу Вашего величества у протопопа Якова Игнатьевича принял я против росписи посуду и книги… О книгах, государь, все ль они против росписи или нет — о том Вашему величеству подлинно донесть невозможно, понеже в разные времена многие из них взяты к Вашему величеству. А о Евангелии напрестольном, что в росписи написано в первых: обложенное бархатом красным с Евангелисты серебряными вызолоченными с чернью, а сказали мне, что Ваше величество пожаловал в церковь»¹⁸.

Что касается тематики книг Алексея Петровича, то, судя по описям 1713 г., можно возразить тем историкам, которые считали, что в его библиотеке преобладали книги религиозного содержания. В собрании было много светских книг, преимущественно по истории, филологии, военному делу, т.е. по тем предметам, которыми Алексей Петрович занимался.

В делах Тайной канцелярии, кроме описи библиотеки, была сделана еще одна находка: в одном из дел обнаружился ключ от кованого ящика, куда были сложены главные бумаги, собранные во время розыска. В деле Тайной канцелярии имеются сведения «О бумагах по делу царевича, запечатанных в ящик, поставленной в С.-Петербургскую крепость»; по ним можно проследить весь путь от изъятия бумаг до помещения их в СанктПетербургскую (Петропавловскую) крепость. За хранением документов и их перемещением наблюдали назначенные Петром I тайный советник, лейб-гвардии капитан П.А.Толстой, генерал-поручик И.И.Бутурлин, майор А.И.Ушаков. 27 августа 1718 г. по распоряжению Петра I они издали указ «по розыскным тайным делам о побеге царевичеве Алексея Петровича и по Суздальскому делу о бывшей царице монахине Елене подлинные оригиналы, а именно собственноручные письма царского величества к сыну его царевичу Алексею Петровичу и его царевичевы на то ответные и повинные письма о побеге его, и бывшей царицы подлинные ж своеручные письма, что скинула своевольно с себя монашеское платье и ходила в мирском и жила с Степаном Глебовым блудно, и его о том Глебова своеручные ж повинные письма… А помянутый ящик с оригиналами запечатан государевою печатью при его превосходительстве тайном советнике и от лейб-гвардии капитане Петре Андреевиче Толстом в бытность его в канцелярии Правительствующего сената в присутствии при том господ сенаторов»¹⁹.

Бумаги были сосредоточены по разделам. В первом, наиболее важном, — переписка царя Петра I с царевичем, «повинное письмо» Алексея Петровича и «черновые манифесты» о его побеге (всего 33 документа). Во втором — бумаги «по Суздальскому делу о бывшей царице монахине Елене, оригиналы» (письма, взятые из дому Аврама Лопухина), «персни и печать бывшей царицы, данные Степану Глебову» (всего 6 документов). 22 декабря 1718 г. Никита Стрешнев направил опись розыскных дел на рассмотрение сенаторам, которые должны были «приказать» передать их в Канцелярию розыскных дел. В начале следующего года вопрос был решен, и 9 января 1719 г. последовал указ: по описи «за подписью обер-секретаря Анисима Щукина о побеге царевича Алексея Петровича тайные розыскные дела в канцелярию тайных розыскных дел принять и во оных расписаться канцеляристу Ивану Клишину. И из оных нумера второго подлинные выписки со объявлением от Его царского величества о суде на него царевича за подписанием его величества руки с рассуждением духовных персон и с приговором министрским и сенацким и протчих военного и гражданского чина людей за руками их за закрепою по листам обор же секретаря Щукина и с печатным манифестом для лутчего сохранения положить тех же тайных розыскных дел ко оригиналом в ящик, поставленный в Санктпитербурхской крепости в казарму, в которой поставлены посольские дела, а протчие все по вышеписанной описи присланные из Канцелярии сенатской дела собрав с другими достальными тайными делами положа в особый ящик и подписав на оных ярлыки, поставить в ту ж казарму запечатав»²⁰.

Документы по Суздальскому делу «О бывшей царице монахине Елене» были сосредоточены в Москве. После описания они были положены в особый кованый ящик, а дела «вершенные» в другой, липовый ящик, и «…ящик с оригиналами запечатан печатью царского величества, которая для запечатания взята была из Посольской канцелярии»²¹. В Петербург из Москвы ящики были доставлены с дьяком Тимофеем Палехиным и молодыми подьячими «в Санктпетербургскую крепость в особую казарму у Васильевских же ворот». Кроме ящиков с документами, в крепости «под караулом» находилось два ящика с алмазными и золотыми вещами из «описных домов Александра Кикина, князь Василия Долгорукова, Аврама Лопухина». Отдельно запечатанная сургучной печатью лежала «шпага с золотым ефесом, у ножен крючек и наконечник золотые, да две трости с наболдашниками золотыми, в том числе у одной наконечник золотой, а у другой серебреной с тесьмою шелковою с серебром и с кистью серебреною, другая с лентою»²².

11 мая 1719 г. последовал еще один указ: «Дела принять дьяку Ивану Сибелеву с распискою, которые ему иметь в Канцелярии тайных разыскных дел впредь до указу и хранить, а вышеписанные тайные разыскные дела, положа в особый ящик, переставить к тем же делам, которые поставлены в казарме в сундуке, и запечатать оные все печатью…»²³

О том, что ключ от кованого ящика сохранился, стало известно также из документов Тайной канцелярии. К нему была приложена записка с пояснениями: «Ключ от ящика, в котором положены подлинные оригиналы руки царского величества и сына его царевича Алексея Петровича и протчих о побеге его царевичеве и по Суздальскому делу, которые за печатью государевою и тайного советника Петра Андреевича Толстого. Поставлены в казарму, где лежат посольские дела августа 27 дня 1718 года, а сей ключ за печатью его же тайного советника Петра Андреевича Толстого». Записка была свернута в виде конверта и запечатана сургучными печатями²⁴.

Примечания

^1. РГАДА. Ф.6. Уголовные дела по государственным преступлениям. Д.31. Л.3.

^2. Труды и дни Александра Даниловича Меншикова. Повседневные записки делам князя А.Д.Меншикова 1716–1720, 1726–1727 гг. / Публикация С.Р.Долговой и Т.А.Лаптевой. М., 2004. С.234.

^3. РГАДА. Ф.6. Д.35. Л.1-2об.

^4. Там же. Л.10-11.

^5. РГАДА. Ф.1239. Дворцовый отдел. Оп.3. Д.39746. Л.177-177об.

^6. Там же. Ф.6. Д.34. Л.3об.

^7. Там же. Л.10.

^8. Там же. Л.21об.

^9. Там же. Л.77-77об. Подпись — автограф.

^10. Там же. Л.93-93об.

^11. Там же. Л.117-120об.

^12. Мурзанова М.Н. К истории собрания книг царевича Алексея Петровича // Исторический очерк и обзор фондов Рукописного отдела Библиотеки Академии наук. Вып.1. XVIII век. М.; Л., 1956. С.118.

^13. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. 9. Т.17. М., 1863. С.109.

^14. Луппов С.П. Книга в России в первой четверти XVIII века. Л., 1973. С.182-183.

^15. Мурзанова М.Н. К истории собрания книг царевича Алексея Петровича. С.119.

^16. Там же. С.121.

^17. Перечень книг царевича Алексея Петровича, вывезенных 22 мая 1718 г., опубликован в исследовании: Документы по делу царевича Алексея Петровича, вновь найденные Г.В.Есиповым // Чтения в Обществе истории и древностей российских. М., 1861. Кн.3. С.170-173.

^18. РГАДА. Ф.6. Д.24. Л.23.

^19. Там же. Д.34. Л.127-128.

^20. Там же. Л.137-138.

^21. Там же. Л.139.

^22. Там же. Л.141.

^23. Там же. Л.142.

^24. РГАДА. Ф.6. Д.33. Ч.IV. Л.1, ключ.