Л.Карнаухова, С.Архангельский

Придворный живописец В.И.Гау

Техника живописи акварелиста Владимира Гау

Владимир Гау — один из ведущих мастеров камерного акварельного портрета в России первой половины — середины XIX века.

Именно В.И.Гау, как заметил классик советского искусствоведения А.А.Сидоров, «широко развил акварельную практику, став после смерти П.Ф.Соколова особенно популярным»¹. Однако он менее известен, чем его старший современник, родоначальник этого жанра в русском искусстве Петр Соколов, творчество которого неразрывно связано с Пушкинской эпохой, с ее эстетикой. Владимир Гау — «портретный летописец» иной эпохи — 1840–1850-х годов; его произведения с не меньшей полнотой и органичностью отразили атмосферу тех лет. В его работах «проявилась портретная концепция позднего академизма, которую характеризует обязательное портретное сходство, некоторая прозаичность и одновременно подчиненность образа возвышенному идеалу, единому для этой эпохи»². Более трех десятилетий художник неустанно и плодотворно работал в жанре акварельного портрета, создав более шестисот законченных произведений: «Особы Императорской фамилии, начиная с императора Николая I-го до императора Александра III, весь Двор, все, кто принадлежал к высшим слоям петербургского общества, все знаменитости были написаны Гау»³. Его работы находятся в собраниях многих музеев, являются предметом гордости коллекционеров в России и за рубежом.

В Государственном музее А.С.Пушкина на Пречистенке состоялась выставка, посвященная творчеству В.И.Гау. В залах музея было представлено более 150 произведений художника, многие из которых экспонировались впервые. Выставку сопровождал альбом-каталог «Владимир Иванович Гау. Русский камерный портрет» — первая научная, прекрасно иллюстрированная монография о художнике.

Парадоксально, но творчество Владимира Гау, одного из столь значительных мастеров эпохи не только императора Николая I, но и Александра II, почти не вызывало интереса искусствоведов как в XIX, так и в XX веке. В 1895 году были опубликованы два кратких некролога в журналах «Нива» и «Всемирная иллюстрация. В 1924 году А.Греч в статье «Эдуард Гау» упомянул имя В.И.Гау, указав на некоторые особенности его манеры. В 1966 году искусствовед М.М.Ракова в обзоре «Русский камерный портрет второй четверти XIX века» дала резко отрицательную оценку творчества акварелиста: «У него есть масса совершенно невыразительных внешне салонных портретов, часто эффектных по своей художественной форме (а иногда и довольно слабых), но совершенно пустых и холодных по созданным в них образам. Следует признать, что большая часть его произведений именно такова»⁴. В 1989 году вышла статья Ю.В.Волгиной «Акварельные портреты В.И.Гау из собрания Музея В.А.Тропинина и московских художников его времени» — единственная на сегодняшний день, дающая некоторое представление о его творчестве, которое «определило развитие акварельного портрета в 1840–1860-е годы».⁵ «Лучшие портреты Гау, — пишет исследователь, — отличает безукоризненность исполнения — выверенность композиции, рисунка, формы».⁶

Сведения о придворном живописце В.И.Гау немногочисленны и отрывочны, и в его биографии остается еще много белых пятен. Судьба его личного архива неизвестна. В мемуарах и письмах современников имя портретиста почти не упоминается. Этот пробел удалось частично восполнить благодаря документальным материалам, хранящимся в Российском государственном историческом архиве и Центральном государственном архиве Санкт-Петербурга.

Владимир Иванович Гау родился 4 февраля 1816 года в Ревеле. Его отец Иоганн (Иоганнес) Гау (1771, Фленсбург — 1838, Ревель), не получив специального художественного образования, снискал известность как «ландшафтный художник» и декоратор. Немногочисленные сохранившиеся работы И.Гау из музейных и частных собраний свидетельствуют о несомненном таланте их автора. Старший брат Владимира Гау, Эдуард Петрович (Иванович) Гау (1807–1877)⁷ известен как талантливый художник-перспективист. Его кисти принадлежат многочисленные акварели с изображениями интерьеров дворцов Петербурга и пригородов, Большого Кремлевского дворца в Москве. С 1840 года, выполняя заказы Двора, он «многократно удостаивался за исполнения их изъяснения высочайшего одобрения»⁸; многие из его акварелей находились в альбомах императорской семьи. В 1854 году Эдуард Гау стал академиком «за искусство и познания в живописном перспективном акварельном художестве»⁹.

Несомненно, что сама атмосфера семьи, где отец и старший брат были художниками, оказала влияние в выборе Владимиром будущей профессии. Еще в детстве он «обнаруживал склонность к рисованию лиц и человеческих фигур». Однако отец, его первый учитель, был против стремления сына посвятить себя портретному искусству, поскольку «считал весьма печальной участь портретиста, которому поневоле часто приходится снисходительно выслушивать суждения людей, ничего не понимающих в живописи»¹⁰. Желая сделать из сына ландшафтного художника, он отдал его учиться известному пейзажисту, академику Карлу фон Кюгельхену (1772–1831), на склоне лет поселившемуся в своей усадьбе Фридхейм под Ревелем. Преподаванием Кюгельхен занялся еще в 1818 году, организовав в финском имении Куркюлле школу рисования, которую, в частности, посещал и будущий известный портретист Тимолеон Нефф. Сохранились любопытные свидетельства о методе его обучения: «Старый художник, постигший свое искусство автодидактически, ограничивался только необходимыми указаниями своим питомцам в отношении техники и требовал от них самостоятельного почина, придавая особое значение упражнениям в копировании с оригиналов»¹¹. Кюгельхен, отличавшийся «живостью нрава, мягкостью, жизнерадостностью и благородством», видимо, дал возможность молодому таланту развиваться в избранном им направлении. Он первым оценил в юноше дар портретиста, и благодаря его содействию «Гау стал уже тогда (в конце 1820-х годов — Л.К.) получать заказы на портреты в таком количестве, что едва успевал исполнять их»¹². К сожалению, эти ранние работы Гау конца 1820-х – начала 1830-х годов пока неизвестны.

Судьба была благосклонна к начинающему художнику. В 1832 году ему представился счастливый случай написать «чрезвычайно удачный портрет» известного мореплавателя графа Ф.П.Литке, в то время воспитателя великого князя Константина Николаевича, и портреты дочерей императора Николая I — Марии, Ольги и Александры (местонахождение портретов неизвестно), прибывших на военном корабле «Ижора» в Ревель на морские купания. Портреты великих княжон так понравились императрице Александре Федоровне, что она взяла юношу под свое покровительство. В 1832 году Гау был вызван в Петербург и зачислен вольноприходящим учеником в Императорскую Академию художеств «на счет своей высокой покровительницы»¹³. Он учился в «классе живописи животных для баталий и других родов» у знаменитого баталиста А.И.Зауервейда, придворного художника, любимца императора Николая I. Необыкновенное трудолюбие, упорство в достижении намеченной цели позволяли Гау совмещать обучение в Академии с работой над заказами частных лиц.

В 1835 году Владимира Гау, в то время ученика Академии художеств, пригласили для работы в Царское Село. Об этом событии упоминает в своем дневнике семнадцатилетний цесаревич Александр Николаевич: «23 сентября. Понедельник. Царское Село. <…> Я очень дурно провел ночь от зубной боли и от того встал позже. В 11 часов меня рисовал Гау и там я гулял. <…> 28 сентября. Суббота. Царское Село. <…> После обеда Гау делал мою профиль»¹⁴. Осенью этого года художник исполнил серию портретов детей императорской четы: великих князей Александра и Константина, Николая и Михаила, великих княжон Марии и Ольги (по два изображения на одном листе) и Александры. В настоящее время они хранятся в собрании Государственного архива Российской Федерации. Это профильные портреты, выполненные на больших листах бристольского картона графитным карандашом с частичной растушевкой фона. Впоследствии Гау редко использовал эту технику для своих законченных работ. Композиция портретов, характерный оплечный срез дают основание предполагать, что в дальнейшем оригиналы могли стать основой для создания портретов-камей. К редким профильным изображениям относится также и портрет цесаревича Александра Николаевича и его супруги Марии Александровны, хранящийся в собрании Исторического музея. Рисунок был выполнен по заказу Двора специально для медали, выпущенной по случаю их бракосочетания 28 апреля 1841 года.

Заказные портреты позволили Владимиру Гау «через год отказаться от стипендии, назначенной ему императрицей, так как он был уже в состоянии содержать себя своими трудами»¹⁵. Он обратился к ней с просьбой назначить этот пенсион «другому бедняку из числа учащихся». Александра Федоровна, «тронутая его благородным поступком, попросила молодого живописца написать ея портрет. В награду она подарила художнику золотые часы с цепочкой»¹⁶. Самый ранний из известных портретов Александры Федоровны кисти Гау — акварель 1836 года, изображающая ее в интерьере гостиной любимого ею дворца «Коттедж» в Александрии, летней резиденции императорской семьи. Возможно, именно за него художник и получил награду. Место для портретирования было выбрано не случайно. Императрица любила «Коттедж», отдыхая там, по ее выражению, «от тяжеловесной позолоты» петергофского дворца.

В 1836 году Гау окончил Академию художеств с большой серебряной медалью и званием неклассного художника акварельной живописи¹⁷. В 1837–1839 годах круг его заказчиков заметно расширился. Среди его моделей — члены Императорского дома: великие княжны Мария и Ольга, великая княгиня Елена Павловна и ее дочери Мария, Екатерина и Елизавета. В 1836 году он создал парные портреты великих княжон Марии Михайловны и Екатерины Михайловны (ГТГ), год спустя написал их двойной портрет (собрание Ю.Лида, Норвегия), а в 1838-м — большую эффектную акварель, на которой три сестры изображены на фоне готического окна (ГРМ), редко воспроизводимую, но хорошо известную по литографии Ляфосса. Видимо, Елена Павловна, одаренная тонким художественным вкусом, оценила талант начинающего портретиста. Она покровительствовала художникам, охотно посещала выставки и мастерские, часто приобретала живописные полотна для своих коллекций. В портрете великой княгини Гау сумел передать не только значительность и благородство модели, но и особое обаяние, женственность, ей свойственные: «У нее царственная осанка, ослепительный тон кожи и удивительная смесь мягкости и чрезмерной гордости»¹⁸. Заказчиками портретиста были и представители русской знати, близкие к Императорскому двору: герой Отечественной войны 1812 года Д.В.Васильчиков, член Государственного совета граф Ю.А.Головкин, московский старожил, известный благотворитель князь С.М.Голицын, шеф корпуса жандармов и главный начальник III-го отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии граф А.Ф.Орлов, воспитательница дочерей императора Николая I графиня Ю.Ф.Баранова, невестка императрицы Екатерины II графиня А.В.Бобринская, «одна из почтеннейших, умнейших и наиболее любимых дам высшего круга», и многие другие.

В конце 1830-х годов Гау создал замечательную серию портретов актрис Императорских театров: «милой певицы и истой красавицы» А.М.Степановой (1837), звезды русской сцены В.Н.Асенковой (1838), танцовщицы В.П.Волковой (1838), актрисы М.И.Ширяевой (1837–1838). В настоящее время известен лишь акварельный портрет А.М.Степановой из собрания ГЦТМ им. А.А.Бахрушина; представление о трех других дают литографии, выполненные по оригиналам художника. Актрисы изображены в театральных костюмах: Варвара Асенкова — грациозной цыганки Эсмеральды в пьесе, поставленной по роману В.Гюго «Собор Парижской Богоматери». В этой роли она имела большой успех в зимний сезон 1837–1838 годов. Анна Степанова — китаянки Пеки. Недавняя выпускница Императорского театрального училища, она дебютировала в этой роли в опере Д.Обера «Бронзовый конь» зимой 1837 года. «Очаровательная китаянка свела с ума весь Петербург, — писала газета “Северная пчела”. — Скорее, скорее бегите в Большой театр».

Традиционно считается, что акварели были исполнены Гау для «Театрального альбома» (1842–1843). В это уникальное издание вошли литографированные портреты актрис и актеров Императорских театров, сопровождавшиеся биографиями, сценами из спектаклей, нотными страницами с фрагментами из опер, водевилей и балетов. Предполагалось выпустить шесть отдельных несброшюрованных тетрадей. По мнению известного библиофила Н.П.Смирнова-Сокольского, литографированные портреты М.И.Ширяевой, А.М.Степановой и В.П.Волковой, выполненные по оригиналам Гау для этого издания, в него не вошли. Их предполагалось поместить в пятой и шестой тетрадях, однако после выхода четвертой «Театральный альбом», не вызвавший интереса у подписчиков, прекратил свое существование. Портрет В.Н.Асенковой, литографированный П.-Л.Греведоном в парижской мастерской Лемерсье, Бернада и К°, был выпущен отдельным листом и не предназначался для «Театрального альбома». Тем не менее в экземпляре из собрания Государственного музея А.С.Пушкина представлены все четыре портрета. Объяснение этому дает история бытования издания. «Театральный альбом», холодно принятый современниками, уже во второй половине XIX века стал библиографической редкостью. Его приобретение коллекционеры считали огромной удачей, но обращались с ним весьма вольно: сброшюровывали листы, заказывали владельческие переплеты, пополняли свои экземпляры портретами артистов, сценами из балетов и спектаклей, не имеющих отношения к этому изданию. Те же метаморфозы произошли и с экземпляром альбома пушкинского музея, поступившим в составе коллекции ленинградского собирателя П.В.Губара, а ранее принадлежавшего известному библиофилу П.Е.Ефремову. Портреты В.Н.Асенковой, В.П.Волковой, А.М.Степановой и М.И.Ширяевой, свободно продававшиеся в лавках книгопродавцев, были позднее вклеены в альбом его владельцами, как и некоторые другие листы.

В 1838 году В.И.Гау получил возможность посетить Италию¹⁹. В письме, направленном президенту Академии художеств А.Н.Оленину, сообщалось: «Этого числа выдан из иностранного отделения канцелярии военного генерал-губернатора заграничный паспорт свободному неклассному художнику Императорской Академии Художеств Вольдемару Гау, отправляющемуся в Италию для усовершенствования в живописи». На оборотной стороне документа сделана пометка: «г. Гау отправился за границу 26 июня 1838 г. в субботу на пароходе»²⁰. Около двух лет он пробыл за границей, где не только совершенствовал мастерство, но и продолжал работать на заказ, очевидно, таким образом зарабатывая себе на жизнь и обучение. Интересно, что из так называемых итальянских портретов, где модели обычно изображались на фоне наиболее примечательных видов Италии, в настоящее время известен только один — портрет светлейшего князя Б.Д.Голицына (1839, ГТГ), сына московского генерал-губернатора Д.В.Голицына. Акварель написана в сдержанной красочной гамме. Темным контурным пятном на плоскости листа дана фигура модели, вдали синеет абрис собора Святого Петра, чуть намечены темным тоном пинии.

После возвращения в Россию карьера Гау развивалась стремительно. В 1840 году он стал придворным художником, в 1842 получил звание «назначенного», а в 1849-м — академика акварельной портретной живописи. Эти годы — период его активной творческой деятельности. Он писал многочисленные заказные портреты царской семьи и русской знати, исполненные в основном поколенно или в полный рост в интерьере или на фоне пейзажа. В его произведениях «как бы выведена формула аристократизма во внешнем проявлении и определены составляющие ее элементы. Они постоянны и переходят из портрета в портрет — ясное и спокойное выражение лица, осанка, поворот головы, модная одежда»²¹. Его камерные портреты на нейтральном фоне более поэтичны и проникновенны. Тихой радостью и ожиданием счастья светится нежное, юное лицо семнадцатилетней Елизаветы Полетики (1849, ГМП), изображенной художником накануне свадьбы с Н.А.Мордвиновым. Во всем ее облике разлита чистота, свежесть и легкость. Счастливая семейная жизнь супругов продолжалась недолго и была разрушена из-за «несносного характера» ее матери — И.Г.Полетики, женщины самолюбивой и мстительной, сыгравшей роковую роль и в судьбе А.С.Пушкина. К так называемым свадебным портретам можно отнести и изображение княгини В.А.Голицыной (1846, ГМП). В образе молодой женщины, созданном художником, угадывается сильный, волевой характер. Рано оставшись сиротой, она воспитывалась в семье деда адмирала графа Н.С.Мордвинова. После окончания Смольного института, в 1839 году находилась при Императорском дворе, став фрейлиной великой княжны Александры Николаевны. «Серьезность и веселость переплелись в ней очень удачно <…>, — вспоминала в мемуарах великая княгиня Ольга Николаевна. — После балов или других светских развлечений, которые доставляли ей особенное удовольствие, она любила на следующий день “как противоядие”, как она сама говорила, заниматься особенно серьезным чтением или решением трудных задач, чтобы “умертвить плоть”»²². Образы, созданные Гау в портретах княгини А.А.Голицыной (1842, ГМП), Н.Н.Пушкиной (1843, ВМП), княгини В.А.Голицыной (1846, ГМП), Е.А.Полетики (1849, ГМП), графа В.А.Мусина-Пушкина и графини Э.К.Мусиной-Пушкиной (1849, ГРМ), неизвестной (1849, ГТГ), неизвестного в черном галстуке (1849, Музей В.А.Тропинина) и некоторых других, отличает характерность, выразительность. В этих произведениях он продолжал и развивал лучшие традиции акварельного портрета, сложившегося в 1820-е годы.

Виртуозное владение акварельной техникой, выверенность композиции, рисунка, формы, способность улавливать характерные особенности лица, передавая почти фотографическое сходство, в сочетании с умением тонко польстить своей модели, блестящая детализация аксессуаров костюма обеспечили художнику успех в столичном свете. Не случайно акварели В.И.Гау послужили оригиналами для большинства гравированных портретов известных петербургских красавиц, украсивших страницы альманаха «Утренняя заря» (1838‑1842). Среди них великая княгиня Мария Александровна, будущая императрица, великие княжны Мария и Александра, М.А.Бек, графиня С.А.Бенкендорф, баронесса Е.Н.Менгден. «Альманах “Утренняя заря” с каждым годом издается роскошней, — отмечал в рецензии на издание Н.В.Гоголь. — Он украшен теперь портретами красавиц Петербурга. <...> Не без тайной внутренней гордости рассматриваешь их, видя, что едва ли красавицы севера не возьмут верх над красавицами, украшающими европейские кипсеки. <...> Их будет рассматривать с жадностью житель отдаленного угла России, куда едва доходят слухи о столице, и не один одаренный высоким художественным вкусом полюбуется ими, “благоговея богомольно перед святыней красоты”, как сказал Пушкин»²³.

В 1842 году Владимир Гау женился на Луизе-Матильде-Теодоре Занфтлебен (1825–1898), дочери модного петербургского портного Фридриха Захариаса Готлиба Занфтлебена (1776–1837) и Марии Елизаветы, урожденной Винтер (1792–1849). Можно предположить, что знакомство художника с этой семьей произошло вскоре после его приезда в Петербург: Гау, как и Зантфлебены, был прихожанином лютеранской церкви Святого Петра (архитектор А.П.Брюллов), находящейся и поныне на Невском проспекте. «Для санкт-петербургских немцев, живших в рассеянии и чуждом окружении, жизнь их церковных общин была особенно дорога. Это был неповторимый сплоченный мир, где они были только между собой, говорили только на родном языке и с пристрастием культивировали собственные религиозные, культурные традиции и обычаи»²⁴. Сближение молодых людей могло произойти и благодаря старшему брату Луизы — соученику Гау по Академии художеств, архитектору Александру Федоровичу Занфтлебену (1815–1881). В 1851 году он совместно с архитектором Н.П.Гребенкой занимался перестройкой дома по Большой Итальянской, 29, приобретенного художником в 1850 году. Этот дом сохранился, но немногие знают, что более сорока лет в нем жил и работал замечательный портретист В.И.Гау. О некоторых событиях его семейной жизни рассказывают небольшие карандашные наброски и акварели в основном жанрового характера, поступившие в собрание Русского музея от его внука Магнуса Викторовича Гинце (1879 – после 1917).

В семье Гау родились три сына: Гаральд (1851–1893), впоследствии ставший архитектором, Александр (родился и умер в 1855 году), Гастон (1857–1874) и шесть дочерей: Ольга (1844–1850), Матильда (родилась и умерла в 1845), Евгения (1846–1852), Мария Луиза (1848–1915), Елена Цецилия (1852–1853), Ева Юлиана (1854–1914/1915?).

Семейные портреты кисти Гау находятся в музеях России и ближнего зарубежья. Облик старшего сына Гаральда (1852) и трех дочерей — Марии, Ольги и Евгении (1850) сохранили акварели из собрания Ярославского художественного музея. В Полтавском художественном музее удалось обнаружить портрет другого внука художника Рейнгольда Герарда Фридриха Гинце (1877–1913). Ученый-помолог, занимавшийся разведением различных видов и сортов фруктовых деревьев, он в начале XIX века был агрономом в имении князя Кочубея под Полтавой. Эта акварель, датированная 1893 годом, самая поздняя из известных в настоящее время работ художника. В этом же собрании хранится и портрет тещи В.И.Гау, М.Е.Занфтлебен, выполненный в конце 1840-х годов, незадолго до ее смерти. В московской частной коллекции удалось отыскать парные портреты Александра Гау, младшего брата Владимира Ивановича, и его жены Луизы Йозефины, урожденной Шилль. К сожалению, неизвестна судьба портрета супруги художника Луизы Гау, экспонировавшегося в 1849 году в залах Императорской Академии художеств. Известен ее портрет второй половины 1860-х годов из фондов Русского музея. Его композиционное решение — модель изображена поколенно, сидя в кресле, погруженная в чтение, — носит скорее жанровый, чем портретный характер. Работа осталась незавершенной: по первоначальному карандашному наброску кистью пройдены только основные планы лица, данного почти в профиль, и прическа.

Иконография самого мастера представлена в упомянутом выше альбоме двумя его автопортретами. Акварель 1855 года, находящаяся в настоящее время в фондах Государственного Эрмитажа, дважды воспроизводилась бывшим владельцем М.Барушем в изданиях, посвященных его коллекции. Второй автопортрет находится в частном собрании. Он датирован 1840 годом и, очевидно, был написан в связи с присвоением Гау звания придворного художника. Введение в научный оборот этого ранее неизвестного изображения Гау позволило усомниться в верности иконографического определения автопортрета середины 1830-х годов из коллекции Русского музея. Поводом для определения послужила надпись на обороте рисунка: «Автопортретъ Гау?», очевидно, сделанная рукой его бывшего владельца В.Н.Аргунтинского-Долгорукова. Безусловно, некоторое сходство между юношами, изображенными на портретах, существует. Однако они представляют совершенно разные типы: акварель из частного собрания — мечтательного романтика с ясным и чистым выражением лица, рисунок из Русского музея — молодого человека, в пронзительном, чуть ироничном взгляде которого сквозит самоуверенность. Кроме того, его взгляд обращен не на зрителя, что характерно для жанра автопортрета, а в сторону. Вероятнее всего, на рисунке изображен младший брат художника, Александр, что достаточно убедительно подтверждает его портрет 1857 года.

В процессе работы над выставкой и альбомом-каталогом было предложено более сорока иконографических определений. Обрели имена портреты, ранее считавшиеся изображениями неизвестных лиц: великой княгини Елены Павловны (1837, ГТГ) и ее дочерей великих княжон Марии и Екатерины (1836, ГТГ), светлейшей княгини Софьи Григорьевны Волконской (1841, собрание А.В.Руденцова, Москва), в доме которой на Мойке, 12, снимал квартиру А.С.Пушкин, дочери князя П.А.Вяземского Марии Петровны Валуевой, (1845, Вятский художественный музей им. В.М. и А.М. Васнецовых), родственницы М.Ю.Лермонтова Марии Васильевны Столыпиной (1840, ГРМ), одной из «модных женщин сороковых годов», Ольги Николаевны Скобелевой (1842, Нижегородский государственный художественный музей), матери выдающего русского военачальника генерала М.Д.Скобелева, Авроры Карловны Карамзиной (1847, ГМО «Художественная культура Русского Севера»), известной петербургской красавицы, и многих других.

Обращаясь к вопросу атрибуции произведений В.И.Гау, важно отметить, что он не стоит столь остро, как при изучении творчества П.Ф.Соколова и А.П.Брюллова, к наследию которых было отнесено достаточно много копийных работ и откровенных подделок. В.И.Гау со свойственной ему немецкой пунктуальностью всегда подписывал свои законченные работы. Даже его авторские повторения, в отличие от работ П.Ф.Соколова, имеют подпись с пометой «cop.» или «copie». Подпись он обычно ставил в правой части листа кистью или графитным карандашом латиницей с обязательным инициалом «W». Копий, выполненных другими художниками с его оригиналов, на сегодняшний день известно немного. Подделки произведений Гау на антикварном рынке встречаются редко. Более сложно попытаться установить, является ли он автором несохранившихся оригиналов, по которым выполнены гравированные и литографированные портреты известных лиц, не имеющие в надписи упоминания имени художника, но стилистически близкие к его работам.

В 1846 году Гау приступил к осуществлению колоссального по своему масштабу и значимости труда. По заказу Императорского двора он начал писать серию портретов офицеров лейб-гвардии Конного полка для памятного альбома, одного из старейших гвардейских кавалерийских полков России. 7 ноября 1846 года император Николай I торжественно отметил свое пятидесятилетие шефства над полком. Это событие и было увековечено в альбоме, находившемся в Зимнем дворце, а в 1928 году переданном в собрание Института русской литературы — Пушкинского Дома. Огромный альбом заключен в роскошный переплет красного сафьяна, изготовленный по специальному заказу в петербургской мастерской Й.К.Лауферта. В центре его верхней крышки — массивные накладки золоченой бронзы с изображениями двуглавого орла и арматуры из предметов вооружения и экипировки Конной гвардии. На плотные с золотым обрезом листы наклеено 86 портретов, под которыми указаны имена офицеров, год рождения, дата вступления в полк. Заключают альбом 7 акварелей, изображающих сцены полковой жизни павловской и николаевской эпох. Их автор — известный баталист, придворный художник К.К.Пиратский, соученик В.И.Гау по Академии художеств.

Открывается альбом портретом державного шефа полка императора Николая I. В «Нашем наследии» почти десять лет назад это замечательное издание было описано и широко показано известным музейщиком, сотрудником Эрмитажа Виктором Файбисовичем²⁵, представлены портреты бывших командиров полка — генералов графа А.Ф.Орлова, барона Ф.П.Оффенберга, барона Е.Ф.Мейендорфа, А.А.Эссена и генерал-майора П.П.Ланского, «особым знаком царской милости» назначенного командиром Конного полка в 1844 году. Продолжают портретную галерею изображения генералов, офицеров, а также низших чинов и нестроевых. Этот уникальный художественный и исторический памятник представляет огромный иконографический интерес.

По первоначальному замыслу в альбоме предполагалось поместить также портреты жен полковых офицеров. Позднее Николай I изменил свое решение, и для альбома, по желанию императора, Гау исполнил единственный женский портрет — супруги командира полка Н.Н.Ланской, урожденной Гончаровой, в первом браке Пушкиной. Художник хорошо знал свою модель. Его кисти принадлежат, включая и авторские повторения, пять сохранившихся портретов Натальи Николаевны 1842–1843 годов, написанных в период ее вдовства. Существовал и шестой портрет Пушкиной, исполненный Гау в 1843 году по заказу императрицы Александры Федоровны для ее личного альбома. На акварели она была изображена в костюме Ревекки, в котором появилась на одном из придворных костюмированных балов и имела большой успех. Местонахождение этой акварели до сих пор неизвестно.

Для конногвардейского альбома выбор костюма и аксессуаров был предоставлен самой Н.Н.Ланской. Ее туалет был «строго обдуман»: белое бальное платье с красной розой на груди и венок из красных роз на голове. На шее — синяя лента с шитым золотым узором и сапфировый фермуар — подарок императора Николая I ко дню ее свадьбы с П.П.Ланским. «Много видел я на своем веку красивых женщин, много встречал женщин еще обаятельнее Пушкиной, — вспоминал писатель и мемуарист граф В.А.Соллогуб, — но никогда не видывал я женщины, которая соединяла бы в себе такую законченность классически правильных черт и стана. Ростом высокая, с баснословно тонкой тальей, при роскошно развитых плечах и груди, ее маленькая головка, как лилия на стебле, колыхалась и грациозно поворачивалась на тонкой шее; такого красивого и правильного профиля я не видел никогда более, а кожа, глаза, зубы, уши! Да, это была настоящая красавица, и недаром все остальные даже из самых прелестных женщин меркли как-то при ее появлении»²⁶.

Первые акварели для конногвардейского альбома написаны Гау в конце 1846 года, а к осени 1849 работа была завершена. Гау раскрыл индивидуальность каждого изображенного, сумев уловить за внешним стереотипом характерные особенности лиц своих моделей. Альбом лейб-гвардии Конного полка стал своего рода образцом, по которому были созданы альбомы лейб-гвардии Кавалергардского и Измайловского полков, в работе над которыми В.И.Гау принимал самое деятельное участие.

В 1851 году в честь 25-летнего шефства над Кавалергардским полком императрицы Александры Федоровны ей был преподнесен серебряный ларец, крышку которого украшали пять статуэток, изображавших императора Николая и «4-х кавалергардов разных времен». Он был заказан на фабрике серебряных изделий И.П.Сазикова (1793/1794–1868), коммерции и мануфактур-советника, поставщика двора Его Императорского Величества. В ларец были вложены «История Кавалергардов и Кавалергардского Ея Величества полка» полковника А.В.Висковатова, а также портреты шефов, командиров, офицеров полка и рисунки, изображающие батальные и мирные сцены из жизни кавалергардов. Авторами 98 работ были «лучшие акварелисты — Соколов, братья Гау, Садовников и Шарлемань». В 1899 году император Николай II передал ларец на вечное хранение в офицерское собрание Кавалергардского полка. После революции реликвия была вывезена из России. Ларец уже многие десятилетия хранится в Музее армии в Париже, а его содержимое во многом остается загадкой. Из акварелей, входивших в серию, к работам В.И.Гау можно отнести 10, известных по литографиям и воспроизведениям. Это портреты шефа полка императрицы Александры Федоровны, ее сына и внука — великих князей Александра Николаевича и Николая Александровича, командиров полка графа С.Ф.Апраксина, Р.Е.Гринвальда, барона И.А.Фитингофа, С.Д.Безобразова, а также офицеров — принца А.Гессенского, графа П.Д.Киселева и светлейшего князя А.И.Чернышева²⁷.

Третий альбом, лейб-гвардии Измайловского полка, для которого в течение трех лет (с 1851 по 1854) Гау написал 112 портретов, хранится в собрании Государственного Эрмитажа. Впервые он был введен в научный оборот благодаря публикации старшего научного сотрудника, хранителя фонда русской графики Государственного Эрмитажа А.В.Соловьева²⁸. Учрежденный императрицей Анной Иоанновной в 1730 году, Измайловский полк участвовал во многих военных кампаниях и одержал немало побед. 28 мая 1850 года отмечался полувековой юбилей шефства над полком Николая I. По этому торжественному случаю и был исполнен альбом, поднесенный императору. История его создания, принцип расположения портретов, оформление повторяют альбом Конного полка.

В 1855 году после смерти императора Николая I придворному художнику В.И.Гау «по высочайшему повелению» было поручено исполнить портрет императора на смертном одре. Этот натурный рисунок, хранящийся ныне в собрании Исторического музея, датирован 18 февраля 1855 года — днем смерти Николая I. «В эту минуту, когда смерть возвратила мягкость прекрасным чертам его лица, которые так сильно изменились благодаря страданиям, подточившим Императора и преждевременно сокрушившим его, — в эту минуту его лицо было красоты поистине сверхъестественной. Черты казались высеченными из белого мрамора; тем не менее, сохранился еще остаток жизни в очертаниях рта, глаз и лба, в том неземном выражении покоя и завершенности»²⁹, — вспоминала фрейлина А.Ф.Тютчева. В том же году Гау исполнил с посмертного портрета императора несколько акварельных и миниатюрных копий для императорской фамилии. В собрании Государственного Эрмитажа хранится вариант этого портрета. На акварели рядом с почившим императором художник в образе ангелов изобразил безвременно скончавшихся его дочь великую княгиню Александру Николаевну и внучку Александру Александровну.

Безусловно, у В.И.Гау, как и в творчестве каждого художника, есть первоклассные образцы портретного искусства, есть и менее удачные работы, что связано в основном с образной характеристикой модели. В отличие от П.Ф.Соколова, большинство портретов которого «проникнуто тем особым чувством душевной теплоты, сердечности и доверия автора»³⁰ к своим моделям, стремлением «обнаружить и показать все лучшее в человеке»³¹, В.И.Гау в своих образных характеристиках более сдержан. Возможно, эта сдержанность объясняется и особым кругом портретируемых лиц — императорская семья, придворные, свита, — и влиянием на его творчество изобретенного в 1839 году дагеротипа и активно развивающейся фотографии и темпераментом самого художника. Нельзя также забывать, что Гау был придворным художником, который безоговорочно должен был выполнять любое пожелание и уж тем более требование заказчика — Императорского двора. В работах, изображающих людей, близких художнику, проявляется иное отношение к модели, явственнее ощутим интерес к внутреннему миру человека.

Произведения В.И.Гау 1860–1890-х годов единичны. В этот период акварельный портрет как жанр постепенно вытеснялся быстро развивающейся и более доступной фотографией. Кроме того, от длительной, напряженной, почти ювелирной работы акварелиста слабело зрение художника. На склоне лет он «стал писать масляными красками, но лишь для своего удовольствия. Очень рано отказался, еще бодрый физически и умственно, живописец от своей художественной деятельности и только случайно брался за кисть»³². В.И.Гау скончался 11 марта 1895 года в возрасте 79 лет от воспаления легких. Его могила находится на Смоленском лютеранском кладбище, одном из самых старых кладбищ Санкт-Петербурга, возникшем в середине XVIII века в южной части острова Голодай (ныне остров Декабристов). Здесь же покоится и его жена Луиза Гау. На могиле сохранилось надгробие из голубого мрамора с ее барельефом; бюст художника был утрачен, как и многие памятники наших великих соотечественников, здесь похороненных.

Примечания

¹ Сидоров А.А. Рисунок старых русских мастеров. М., 1956. С. 344.

² Волгина Ю.И. Акварельные портреты В.И.Гау из собрания Музея В.А.Тропинина и московских художников его времени. М., 1989. С. 3.

³ Нива. 1895. № 15. С. 363.

⁴ Ракова М.М. Русский камерный портрет второй четверти XIX века. // Очерки по истории русского портрета первой половины XIX века. М., 1966. С. 271.

⁵ Волгина Ю.И. Указ. соч. С.

⁶ Там же. С. 3, 9‑10.

⁷ В выписке из метрической книги церкви святого Николая города Ревеля за 2 октября 1834 г. значится, что отцом Эдуарда был «мещанин и декоратор Иоганес Гау», а матерью «его законная жена Анетта Юлиана, урожденная Нильсен» (РГИА. Ф.789. Оп.14. Д.66-Г. Л. 4 (перевод), Л. 2 (оригинал на немецком языке с церковной печатью). В имеющихся официальных архивных документах художник значится как Эдуард Петрович Гау. Неизвестно, что послужило причиной изменения отчества, но именно поэтому братьев Владимира и Эдуарда считали дальними родственниками или двоюродными братьями.

⁸ РГИА. Ф.472. Оп.19 (116/953). Д.41. Л. 3.

⁹ РГИА. Ф.789. Оп.14. Д.66-Г. Л.10-11.

¹⁰ Нива. 1895. № 15. С. 363.

¹¹ Семья немцев-художников в России // Исторический вестник. 1906. Т. 105. № 7. С.466.

¹² Нива. 1895. № 15. С. 363.

¹³ Всемирная иллюстрация. 1895. Т. 53. № 12. С. 250.

¹⁴ ГАРФ. Ф.678. Оп.1. Д.284. Л. 26, 28.

¹⁵ Всемирная иллюстрация. 1895. Т. 53. № 12. С. 250.

¹⁶ Там же.

¹⁷ Классный художник — звание, присваивавшееся лицам, окончившим Академию художеств с большой серебряной или золотой медалью. Свободный художник, или неклассный — звание, присваивавшееся лицам, окончившим Академию с малой серебряной медалью.

¹⁸ Фикельмон Д.Ф. Дневник. 1829‑1837 / Публикация и комментарии С.П.Мрочковской-Балашовой. М., 2009. С. 71.

¹⁹ Ю.И.Волгина указывает, что В.И.Гау посетил также Германию.

²⁰ РГИА. Ф.789. Оп.1. Ч.2. Д.2297. Л. 3-3 об.

²¹ Волгина Ю.И. Указ. соч. С. 10.

²² Сон юности. Воспоминания великой княжны Ольги Николаевны // Николай I. Муж. Отец. Император. М., 2000. С. 175.

²³ Художественная газета. 1837. № 4-5. С. 88.

²⁴ Немцы в России: Историко-документальное издание. СПб.: Лики России, 2004. С. 243.

²⁵ Файбисович В.М. Альбом Лейб-гвардии Конного полка // Наше наследие. 2000. № 55. С. 61.

²⁶ Соллогуб В.А, граф. Воспоминания. М., 1998. С. 100, 102.

²⁷ Владимир Иванович Гау. Русский камерный портрет / Авт. сост. Л.А.Карнаухова, Т.Г.Дмитриева, С.И.Архангельский. М., 2010. С. 203.

²⁸ Соловьев А.В. Альбом лейб-гвардии Измайловского полка. Из собрания Государственного Эрмитажа // Владимир Иванович Гау. Русский камерный портрет. М., 2010.

²⁹ Тютчева А.Ф. При дворе двух императоров. Воспоминания, дневник. М., 2002. С. 127.

³⁰ Павлова Е.В. Камерный портрет в рисунках и акварелях. Из истории портрета 1801–1825 // Лотман Ю.М., Марченко Н.А., Павлова Е.В. Лица пушкинской эпохи в рисунках и акварелях. Камерный портрет первой половины девятнадцатого века. М., 2000. С. 41.

³¹ Там же. С 42.

³² Всемирная иллюстрация. 1895. Т. 53. № 12. С. 250.