Наталия Померанцева

Два весенних пейзажа Саврасова

С малых лет я любила подолгу просиживать в отцовском кабинете. Там, в старых рамах, висели два пейзажа кисти художника Саврасова, которые еще тогда очень мне нравились. По Третьяковской галерее я знала это имя и однажды спросила отца: «Как попали к нам пейзажи Саврасова?»

Отец мой Алексей Александрович, физик по специальности, профессор Московского университета, был сыном известного в Москве доктора Александра Семеновича Померанцева, главного санитарного врача Замоскворечья.

А началась эта история, когда дед не был еще женат.

Выпускник медицинского факультета, который тогда входил в состав Московского университета, А.С.Померанцев учился на одном курсе с А.П.Чеховым, под влиянием которого пробовал даже литературные занятия. Им написаны стихи и проза, печатавшиеся в московских журналах под псевдонимом Мирский.

После окончания университета в 1884 году А.С.Померанцев начал заниматься врачебной практикой. Его тревожили социальные проблемы обитателей Замоскворечья. Данному вопросу посвящен целый ряд статей и отчетов Померанцева. В это же время он водил Чехова и Гиляровского по московским трущобам. У А.С.Померанцева есть об этом запись: «Осенью 1885–86 гг. В.А.Гиляровский, в то время сотрудник-репортер «Русских ведомостей», просил меня показать ночлежные дома Хитрова рынка мало известному тогда «Чехонте». Подъехали мы с Гиляровским к дому в Головином переулке, близ Сретенки, забрали Антона Павловича, и весь вечер водил я их по грязным, отвратительным трущобам. Пили мы чай в трактире Кулакова, окруженные кольцом пьяных оборванцев, изливавших яд и горечь своей жизни…»

Сердце деда было преисполнено любовью и состраданием к людям. Видимо, в это время А.С.Померанцев и познакомился с А.К.Саврасовым. Художник переживал в ту пору не лучшее время своей жизни. Известно, что в 1882 году у него произошел конфликт с советом Московского художественного общества, в результате чего Саврасов — академик живописи — был уволен из художественного училища, где вел пейзажный класс. Непросто складывались и отношения в семье; художник стал пить. Тут-то на помощь ему и пришел доктор Померанцев, взявшийся за лечение своего трудного, но талантливейшего пациента. Естественно, что он не брал никакого вознаграждения с Саврасова, и тот в благодарность за моральную и медицинскую помощь подарил ему две свои картины.

Уже потом, когда я стала старше, образ деда связывался в моем представлении с чеховским Дымовым, человеком самоотверженным и одиноким в кругу своей семьи. Красавице жене Александра Семеновича нужно было общество артистов, музыкантов, поклонников искусства. Она не понимала, как можно всю жизнь посвящать незнакомым и по ее мнению «опустившимся людям дна». После разрыва с ней дед переехал на дачу в Соломенной Сторожке, куда перевез самое дорогое, что у него было, — картины Саврасова. Здесь он и умер в 1929 году.

Тогда-то и вернулись картины в нашу квартиру.

Давно уже нет в живых и отца, но я по-прежнему снова и снова смотрю на полотна. Оба пейзажа рисуют любимую художником пору жизни русской природы — приближение весны.

На втором она уже совсем близко. Пробегающие по небу облачка сделались легкими, воздушными, звонкими. Пробудившиеся от сна деревья словно стремятся поймать ускользающие от них облака. А снег, напоенный водой, отражает стволы деревьев и глубину небес. Все спешит навстречу весне. Дорога исчезла под талым снегом. Знакомая русская распутица. Вот и небо отдалилось от земли, поднявшись в безбрежную высь. Воздух пронизан радостным ожиданием. Да святится приход твой, Весна!