1 Вопрос о происхождении Фета
исчерпывающе рассмотрен в работе И.А.Кузьминой, впервые опубликовавшей со
своими примечаниями хранящееся в РГИА в фонде Департамента полиции
исполнительной «Дело… о взыскании с отставного ротмистра Шеншина должных
кригскомиссару Беккеру денег» (Кузьмина.
С. 123–142). Из публикуемых писем Блока явствует, что эти новейшие открытия
были ему известны еще в 1921 г. (см. письмо № 11). Асессор Фёт — кровный отец А.А.Фета Иоганн Петер Карл Вильгельм Фёт
(Foeth) (1789–1825). «Уроженец Кёльна, католик. Всю жизнь прожил в Дармштадте,
где занимал должности секретаря в кригс-комиссариате (т.е. интендантском
ведомстве), обер-асессора местного городового суда, амт-асессора» (Кузьмина. С. 123). С 1805 по 1817 г.
приемным отцом и опекуном И.П.Фёта был великий герцог дармштадтский. Шарлотта — Шарлотта Елизавета Фёт
(урожд. Беккер) (1798–1844). Бежала от мужа из Дармштадта 19 сентября (1
октября) 1820 г. с Афанасием Неофитовичем Шеншиным, будучи беременной сыном,
оставив годовалую дочь Каролину. Под «писаниями
Черногубова, Семенковича, Федины» имеется в виду немногочисленная
литература того времени по этому вопросу: Черногубов
Н. Происхождение А.А.Фета // Русский архив. 1900. № 8. С. 523–536; Семенкович В. Н. К биографии А.А.Фета
(Шеншина) // Русский архив. 1901. № 1. С. 165–173); Он же. Памяти А.А.Фета
(Шеншина) // Исторический вестник. 1902. Т. 190. № 11; Федина В. А. А.Фет
(Шеншин). Материалы к характеристике. Пг., 1915.
2 Речь идет о письме Фета,
бывшем в распоряжении хранителя Третьяковской галереи Н.Н.Черногубова (о
последнем см. примеч. 7 к письму № 3). Садовской вспоминал: «Черногубов
показывал письмо поэта к невесте с пометкой Марьи Петровны “положить со мной в
гроб”» (Записки. С. 169). Несколько
подробнее раскрылся он в цитировавшейся во вступительной статье рецензии на
исследование В.С.Федины в «Биржевых ведомостях», где сообщал: «Пишущему эти
строки довелось видеть любопытный документ: письмо Фета к невесте, писанное в
1857 году, с пометою на нем руки М.П.Шеншиной (жены поэта): “Положить со мной в
гроб”. По словам лица, владеющего этим документом (прочесть его нам не
пришлось), Фет признавался здесь своей невесте в том, что он не Шеншин, а Фет,
и открывал тайну о своем еврейском происхождении» (Садовской Б. Книга о Фете // Биржевые ведомости. 1915. Вырезка в
альбоме Садовского в РГАЛИ). Фет просил свое письмо сжечь, но Марья Петровна
сохранила, не желая, впрочем, никого знакомить с его содержанием. Каким образом
письмом завладел Н.Черногубов, сейчас установить не представляется возможным: остатки
его коллекции, разрозненные фетовские документы, найденные в брошенном доме
Черногубова, были переданы в Румянцевский музей (ныне находятся в НИОР РГБ).
Письмо к М.П.Боткиной от 16/28 июля 1857 г. было впервые опубликовано
Г.Д.Аслановой лишь 140 лет спустя после его написания.
>>>
В
письме к невесте Фет приукрасил образ своего отца, называя его ученым и
адвокатом, когда тот ни тем, ни другим никогда не был; о мнимом же еврействе в
письме ни слова. Позднее, в нач. 1930-х гг., Садовской писал: «Установлено
теперь, что Фет был чистейший немец, без капли русской или еврейской крови» (Записки. С. 169) — не раскрывая, впрочем, источник своих сведений. Этим источником
стало для него письмо Блока от 27 сентября 1921 г. >>>, но сослаться на Блока
Садовской не пожелал.
3 См. статью Садовского
«Кончина А.А.Фета» (Ледоход. Статьи и заметки. Пг., 1916. С. 75–83). Рассказ
секретаря Фета Екатерины Владимировны Кудрявцевой (урожд. Федоровой; обозначена
в тексте инициалами), переданный Садовским, таков: «Когда Марья Петровна
уехала, Фет сказал секретарше: “Пойдемте, я вам продиктую”. — “Письмо?”, —
спросила она. — “Нет”, и тогда с его слов г-жа Ф. написала сверху листа: “Не понимаю сознательно преумножения
неизбежных страданий. Добровольно иду к неизбежному”. Под этими словами он
подписался собственноручно: 21-го Ноября,
Фет (Шеншин).
На столе лежал
стальной разрезальный ножик в виде стилета. Фет взял его, но встревоженная г-жа
Ф. начала ножик вырывать, причем поранила себе руку. Тогда больной пустился
быстро бежать по комнатам, преследуемый г-жой Ф. Последняя изо всех сил
звонила, призывая на помощь, но никто не шел. В столовой, подбежав к
шифоньерке, где хранились столовые ножи, Фет пытался тщетно открыть дверцу, потом
вдруг, часто задышав, пал на стул со словом: “черт!” Тут глаза его широко
раскрылись, будто увидав что-то страшное: правая рука двинулась приподняться
как бы для крестного знамения, и тотчас же опустилась. Он умер в полном
сознании».
Отметим,
что в архиве Н.Н.Черногубова сохранилась собственноручная записка
Е.В.Кудрявцевой о смерти поэта. Опубликовавшая ее Г.Д.Асланова отмечает: «При
сопоставлении текста ее воспоминаний с изложением Садовского обнаруживаются
некоторые расхождения, что позволяет иначе интерпретировать отдельные моменты»
(Российский архив. Т. V. М., 1994. С. 241).
Оригинал
предсмертной записки, продиктованной Фетом, находился в распоряжении
Черногубова. Дальнейшая судьба записки неизвестна; возможно, автограф был
утрачен. Садовской, близко общавшийся с Черногубовым, переписал записку в одну
из своих записных книжек, хранящихся в РГАЛИ (Ф. 464. Оп. 2. Д. 24) и по своему
списку опубликовал позднее в «Ледоходе».
4 Любимая сестра А.А.Фета
Надежда Афанасьевна (1832 или 33–1870), о которой он много пишет в «Ранних
годах моей жизни», сопровождавшая поэта в заграничном путешествии. Вышла замуж
за приятеля Шеншиных и соседа Фета И.П.Борисова. Страдала психическим
заболеванием.
5 Под именем Елены Лариной в
воспоминаниях «Ранние годы моей жизни» Фетом выведена Мария Козьминична Лазич
(1823–1852), не «Лозич», как ошибочно пишет Блок в письме № 12 от 13 октября
1921 г., — погибшая в результате несчастного случая, когда от брошенной ею
спички на ней загорелось платье. Предположение, что это был не несчастный
случай, а замаскированное самоубийство, которое Блок разделял с Садовским
(повод — отказ Фета жениться на ней из-за бедности обоих), ничем не
подтверждается и относится к области «психологических допущений». Фет писал 1
июня 1850 г. И.П.Борисову: «Я не женюсь на Лазич, и она это знает, а между тем
умоляет не прерывать наших отношений… Это гордиев узел любви <…>, который
чем более распутываю, тем туже затягиваю, а разрубить мечом не имею духу и сил…
Знаешь, втянулся в службу, а другое все только томит как кошмар» (Цит. по: Бухштаб Б. Я. А. А. Фет // Фет А. А. Стихотворения и поэмы. Изд.
3-е. Л., 1986. С. 11–12. (Библиотека поэта. Большая серия).
6 Александра Львовна Бржеская
(урожд. Добровольская) (1821–?) и ее муж Алексей Федорович Бржеский
(1818–1868) — помещики Херсонской губ., с которыми Фет познакомился в 1845 г.
7 Софья Владимировна Энгельгардт
(1828–1894) — писательница (псевдоним Ольга N.), сотрудница «Отечественных
записок» и «Русского вестника». Фет посвятил ей стихотворение «Тихонько
движется мой конь…». Сама Энгельгардт вывела Фета под его настоящим именем в
повести «Не одного поля ягоды».
8 Борис Львович Модзалевский
(1874–1928) — историк литературы, пушкинист. Главный хранитель Пушкинского
Дома, знакомый Садовского с 1910-х гг. (см. его письмо к Садовскому,
приведенное во вступительной статье). В феврале 1921 г. Садовской писал ему:
«…Ко мне обратился с письмом некто Георгий Петрович Блок относительно Фета. Не
знаете ли что это за человек, не сын ли он покойного Самарского Губернатора, а
главное, ариец ли он?» (цит. по: Аксененко.
С. 313).
9 Ошибка Блока — И.Л.Блок
получил дворянство и герб при Екатерине II, 25 апреля 1796 г., а
лейб-хирургом служил при наследнике престола Павле Петровиче, впоследствии
императоре Павле I (см.: Старк В. П. Пушкин.
Родословные перекрестки. СПб., 2000. С. 81–82).
10 Отсылка к bon mot И.С.Тургенева, заметившего, после
того как прошение Фета о перемене фамилии было удовлетворено: «Как Фет вы имели
имя, как Шеншин вы имеете только фамилию».