Редакционный портфель Записки корнета Савина, знаменитого авантюриста начала XX века

Записки корнета Савина: Предисловие публикатора | Содержание | 01 02 03 04 05 06 07 08 09 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 | Валя. Быль. | Послесловие публикатора | Примечания | Фотоматериалы

XXXV

К пароходам, прибывающим в венецианский порт, выезжает масса гондол, как у нас извозчики и кареты гостиниц. Я сел в одну из таких гондол-омнибусов, и вскоре мы подплыли к мраморной лестнице отеля.

Только что я успел занять номер и расписаться в книге, как портье, узнав мое имя, принес повестку с почты на заказное письмо, посланное мною, как я уже сказал выше, перед отъездом из Триеста.

Взяв с собою комиссионера гостиницы, я отправился на почту.

Там, предъявив повестку и паспорт, я получил письмо. Распечатав его и положив в бумажник бывшие в письме бумаги, я сунул его в боковой карман, а конверт положил отдельно в пальто.

Из почтамта мы отправились по магазинам, где я купил несколько безделушек, причем всякий раз вынимал из кармана объемистый, но пустой бумажник.

Идя обратно в гостиницу по узким улицам Венеции, я незаметно для моего спутника вынул бумажник с письмом, в котором я сам себя извещал о посылке пяти тысяч франков, и бросил его.

По приходе домой я, как будто желая расплатиться с комиссионером, стал шарить по карманам, отыскивая бумажник, и, не находя его, с волнением заявил, что у меня его украли. Комиссионер утверждал, что видел бумажник еще в последнем магазине, в который мы заходили, и побежал туда. Вскоре он вернулся обратно, объявив, что ничего там не нашел, прибавляя, что хозяин магазина видел, как я его (бумажник) положил в карман. Конечно, первым делом я пошел к хозяину гостиницы, чтобы заявить ему о потере. В доказательство справедливости моих слов, я ему показал оставшийся у меня конверт, на котором было написано: «С вложением пяти тысяч франков».

Я рассказал, что кроме этих пяти тысяч франков, только что полученных с почты, у меня еще было до трех тысяч гульденов австрийскими деньгами, и просил немедленно заявить об этой потере полиции. В конторе я написал телеграмму в один из парижских банков с требованием выслать немедленно в Венецию пять тысяч франков по телеграфу. Я знал, что банк не только не вышлет денег, но и не ответит на телеграмму, так как у меня там никаких денег не было, и никакого графа де Тулуз-Лотрека банк не знал, но мне нужно было внушить хозяину гостиницы доверие. Ожидания мои оправдались. Хозяин сам предложил мне взаймы до присылки денег из Парижа небольшую сумму на расходы. Я, конечно, согласился и взял у него пятьсот франков.

Обделав это дело и позавтракав, я заказал себе парадную гондолу и поехал к дон-Карлосу.. Он жил в своем дворце на Большом канале и сейчас же меня принял.

- Извините, ваше высочество, что я позволил себе приехать к вам, не испросив заранее вашего согласия и не предупредив вас об изменении моей фамилии, которую я унаследовал после смерти моего дяди, - сказал я ему, кланяясь.

- Очень рад вас видеть у себя, граф, - сказал дон-Карлос, протягивая мне руку. - Искренно поздравляю с унаследованием столь знаменитого имени ваших предков. Садитесь, пожалуйста.

На расспросы, откуда я еду и куда, я ответил, что провел зиму в Ницце и еду теперь домой в Россию, после чего, между прочим, рассказал ему о крупном проигрыше в Монте-Карло и о случившемся со мною инциденте - потере бумажника с деньгами, только что полученными с почты.

На следующий день дон-Карлос отдал мне визит и пригласил меня к себе обедать. После обеда, оставшись с ним вдвоем в кабинете, я решился приступить к деловому разговору. Рассказав ему снова о моем проигрыше и о той неудаче, которая постигла меня здесь, в Венеции, я просил его вывести меня из затруднительного положения, рекомендовав меня своему банкиру, чтобы занять у него деньги, которые я вышлю ему из России. Дон-Карлос любезно согласился и дал мне письмо к своему банкиру Фенчи, которого просил ссудить меня деньгами, за которые он ручается.

На другой день утром я отправился к банкиру Фенчи, передал ему мою карточку и письмо дон-Карлоса, объяснив, что по непредвиденным обстоятельствам я нуждаюсь в настоящую минуту в двадцати пяти тысячах франков, которые прошу дать на три месяца с ручательством его высочества.

Фенчи сейчас же выдал мне деньги.

Теперь мне оставалось обдумать план дальнейших действий, чтобы замаскировать мой приезд в Болгарию. Я должен был приехать туда не туристом, а дипломатом, не французским графом, а деловым человеком. Только тогда я мог поселиться в Болгарии, не возбуждая подозрений.

Наконец, после недельного обсуждения массы планов, мне пришла на ум мысль. Из газет мне было известно, что регенты находились в весьма критическом финансовом положении. Они ездили по Европе искать денег, но безуспешно. Я думал, что, приехав в Болгарию под видом уполномоченного крупных французских капиталистов, я мог надеяться на хороший прием со стороны регентов.

Крупные финансовые операции ведутся всегда чрез посредство уполномоченных лиц и, конечно, не делаются на скорую руку. Кроме того, для дающих деньги необходимы серьезные гарантии, которые должны быть изучены уполномоченным лицом.

В силу этих соображений мой приезд в Софию не мог казаться странным. Да и какое подозрение могло пасть на человека, приехавшего с такими благими намерениями - дать несколько миллионов взаймы!

Правда роль, которую я намеревался играть в Болгарии, была не легкая. Я должен был обсуждать сложные вопросы, рассматривать предложения, проекты, гарантии и т. п. Не будучи знаком с такого рода финансовыми операциями, я приобрел себе разные книги и руководства по этому специальному вопросу, а также подыскал опытного секретаря, служившего в одном из венецианских банков и близко знакомого с такого рода операциями.

Для Генрико Висконти, так звали моего секретаря, я был именно тем богачом, французским графом, представителем банкиров Камандо и Рейнах, за которого я себя выдавал, но он ничего не знал о цели моей поездки. Приглашая Висконти, я предупреждал его, что он должен быть молчалив, как рыба.

Висконти был очень опытный человек по части финансовых операций. Владея хорошо французским языком, он мог составлять для меня разные проекты, условия и гарантии, а также рассматривать предложения болгарского правительства.

Жалованья Висконти получал от меня пятьсот франков в месяц, и все путевые расходы на мой счет.

Я нанял себе также камердинера, француза Жозефа, служившего до того времени у французского генерального консула в Египте, графа д’Обиньи.

После этого я занялся подготовкой бумаг, нужных мне для доказательства возложенного на меня поручения. Я заказал штемпеля тех парижских домов, которые якобы представлял, а, кроме того, - штемпеля синдиката, которого я якобы был членом и главным представителем в Болгарии. Синдикат этот существовал только в моем воображении.

Получив от гравера заказанные мною штемпеля, я приготовил на свое имя от всех этих фирм и синдиката доверительные письма, из которых было видно, что я состою главным и неограниченным доверенным лицом этих домов и синдиката и уполномочен ими вести переговоры и заключать договоры с болгарским правительством о займе у означенных фирм до пятидесяти миллионов франков под обеспечение права эксплуатации железных дорог и рудников в Болгарском княжестве.

Эти письма я отослал в пакете в Париж на имя Мадлен, прося ее отправить их немедленно по назначению. Таким образом, по приезде в Софию я был уверен найти все эти письма уже во французском консульстве. Посылал я их через консульство для того, чтобы это официальное получение им дало больший вес и значение.

Устроив все так удачно, я больше не имел дела в Венеции.

Записки корнета Савина: Предисловие публикатора | Содержание | 01 02 03 04 05 06 07 08 09 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 | Валя. Быль. | Послесловие публикатора | Примечания | Фотоматериалы