Записки корнета Савина:
Предисловие публикатора
| Содержание |
01
02
03
04
05
06
07
08
09
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
| Валя. Быль. |
Послесловие публикатора |
Примечания |
Фотоматериалы
XXX
Первая неудача. - Бегство. - Пани Юзя. - Старый товарищ. -
Отъезд из Варшавы
Мы шли по Белянской улице по направлению к Театральной
площади, где хотели взять «дрожку». Вдруг на углу Сенаторской Духновский
подходит к городовому, стоящему на посту, и говорит, указывая на меня:
- Помоги мне отвести вот этого господина в участок. Он
арестованный. Я его привез сегодня вечером из Александрова и должен завтра сдать
в губернское правление, а он вот кутит.
Я не потерялся и сказал городовому:
- Да он пьян! Еле языком ворочает. Мы, действительно,
приехали вместе в Варшаву, ну, выпили, правда, а он вон какую ерунду порет. Если
ему лучше ночевать в участке, то веди его туда, а я пойду домой.
Повернувшись, я быстрыми шагами пошел к гостинице и слышал,
как городовой говорил Духновскому:
- Иди, брат, лучше спать домой, а то в участке тебе напреет.
Духновский бросился за мною, и вскоре мы вместе вошли обратно
в гостиницу.
В коридоре нас встретил лакей и доложил, что певицы вернулись
и одна из них ждет меня в моем номере. Войдя к себе, я застал там очень
хорошенькую женщину, но не успел снять пальто, как услышал звук запирающегося
замка в моей двери, которую Духновский запирал снаружи на ключ.
Я тоже запер дверь задвижкой и, сев на диван рядом с моей
новой знакомой, стал ее угощать вином. Это была очень хорошенькая, молоденькая
брюнетка, полька; звали ее Вандой, пела она шансонетки в одном из второстепенных
варшавских театров. Все это меня мало интересовало, и взоры мои были обращены на
форточку окна.
В Польше форточки устроены не в верхней части окон, как у
нас, а в нижней. Это устройство представляло для меня огромное удобство. Теперь
оставалось только напоить пани Ванду и бежать без оглядки.
После трех рюмок водки и двух бутылок красного вина певица
была совсем «готова» и вскоре заснула крепчайшим сном.
Было уже около двенадцати часов ночи. В гостинице все спали.
На улице прохожих было мало.
С трепещущим сердцем я подошел к окну и выпрыгнул на улицу.
Первые минуты я шел бесцельно и оглядывался назад, боясь
преследования, но вскоре овладел собою. Я находился, бесспорно, в весьма
благоприятной обстановке: в хорошо знакомом городе, прилично одетый, с деньгами,
почти уверенный, что побег мой не обнаружится ранее утра. Теперь главным
вопросом было, где переночевать. Самым безопасным казалось мне ехать к
какой-нибудь гостеприимной Дульцинее, которая не спросит паспорта и
удовольствуется рекомендацией в виде кредитного билета.
Я взял первую «дрожку» и велел ехать к ресторану
Стемпковского, где всегда, даже ночью, стоят так называемые «дрожки» первого
класса. Это - варшавские лихачи, близко знакомые с кокотками высшего полета.
Подъехав к Стемпковскому и заплатив моему дрожкарю, я подошел
к лихачам и сел в пролетку одного из них, которого даже знавал в прошлое время,
когда еще служил в Гродненском полку.
Сначала я велел ехать в «Европейскую гостиницу», но по дороге
остановил его и спросил, не знает ли он хорошенькой панёнки, к которой можно
было бы поехать сейчас.
- Кому же знать, как не Абрамчику? - ответил он с иронией. -
Так не в «Европейский отель» везти пана, а к панёнке?
- Да, вези прямо к панёнке.
- Знаю, что ясновельможный пан хочет. Абрамчик всем
гвардейским офицерам угождает, сумеет и пану, - сказал он, пощелкивая бичом. -
Жалко, что поздно, а то я пана к пани Белковской свез бы. Знает пан пани
Белковскую?
- Нет, не знаю.
- Первая красавица в Варшаве, «утишимачка» одного графа. А
теперь я свезу пана до пани Юзи. Знает пан пани Юзю Ружейнскую?
- Нет, не знаю.
- Бардзо ладна пани, тоже «утишимачка» банкира Эпштейна.
- Хорошо, вези к Юзе. Но примет ли она теперь меня ночью?
- Кого Абрамчик привезет, того примут все пани. А пани Юзя
теперь одна: ее барон уехал до Вены.
Вскоре мы подъехали на улице Видок к дому, где жила Юзя.
Абрамчик позвонил.
На лестнице нас встретила горничная. Дав три рубля Абрамчику,
я отправился за служанкой.
Горничная ввела меня в гостиную.
Минут через десять за опущенной шелковой портьерой
послышались женский голос и шорох платья. В комнату вошла Юзя.
После обоюдных извинений и представления, при котором я
назвался первым попавшимся именем, начался банальный разговор. Заметив, что я
плохо говорю по-польски, она заговорила по-французски. Я воспользовался этим
милым для меня языком, чтобы наговорить ей кучу комплиментов. Увлекшись этой
болтовней и пикантностью моей новой знакомки, я вскоре забыл мое положение,
только что совершенный побег, прыжок из форточки, спящую в номере Ванду и
храпящего у двери Духновского…
Проснувшись на другой день и отдохнув после шести месяцев
тюрьмы и перенесенных мною передряг, я стал обдумывать, что мне делать. В России
я оставаться не хотел и намеревался пробраться снова за границу. Денег на дорогу
у меня было достаточно, но трудно было переехать через границу, так как у меня
не было паспорта. Надеялся я совершить этот переход с помощью моего двоюродного
брата, занимающего высокое положение в одном из наших пограничных губернских
городов. У нас по знакомству можно сделать все - не только переехать границу.
Но нужно было выждать время, чтобы узнать из газет, что
говорят о моем бегстве и какие меры приняты полицией для розыска.
Мне казалось, что лучшего убежища, как у Юзи, нечего было
искать, и я решил остаться у нее еще сутки-двое.
Когда Юзя проснулась, я стал жаловаться на головную боль. Юзя
немедленно принесла мне разные флаконы со спиртами и предложила принять теплую
ванну. Я с радостью согласился, тем более, что после ванны был вполне законный
предлог не выходить из дома.
Выйдя из ванны, я попросил Юзю послать в «Европейскую
гостиницу» за обедом, так как мне не хочется выходить из дома, но Юзя сказала,
что у нее есть прекрасная кухарка, а за вином и фруктами я могу послать.
- Мне самой что-то не здоровится, - добавила она, - и я очень
рада, что вы хотите провести сегодняшний день со мною.
Пока Юзя одевалась, я написал телеграмму Мадлен в Париж,
сообщая ей о моем освобождении.
Целый день я провел в болтовне с Юзей. Нашел в ее альбомах
много фотографий моих приятелей и товарищей по полку. Юзя сообщила мне разные
новости относительно наших новых знакомых.
- Я сегодня познакомлю вас с моей сестрой, очень хорошенькой
женщиной, - сказала она, между прочим. - Я сейчас получила от нее записку, в
которой она сообщает мне, что приедет ко мне обедать со своим коханым. Вы ничего
против этого не имеете?
Конечно, этот приезд был для меня крайне неприятен, но
пришлось согласиться, и я ответил, что очень рад буду этому знакомству.
В шесть часов раздался звонок, затем шуршание платья в
передней, звук поцелуя и в гостиную вошли Юзя с сестрой и за ними гвардейский
улан.
- Вот, позвольте вас познакомить с моей сестрой Евой и с
паном Маймескулом, - сказала Юзя.
- Да нам нечего знакомиться, - возразил офицер, протягивая
мне руку. - Мы с Савиным старые товарищи по бригаде. Каким образом ты попал
сюда? - обратился он ко мне.
Неожиданность встречи меня так озадачила и сконфузила, что,
пожимая руку старого товарища, я дрожащим от волнения голосом ответил:
- Я из-за границы приехал.
- Ты давно в Варшаве? - спросил он.
- Нет, дня три.
- А в полку был?
- Нет, еще не был…
- Хорош! Товарищей не проведал, а к Юзе уже попал, -
продолжал трунить надо мною Маймескул.
- Я пана Савина тоже знаю немного, - сказала, в свою очередь,
Ева. - Я помню, как он разъезжал на своей тройке, но теперь ни за что бы не
узнала, если бы встретила на улице. Он ужасно переменился. Помнишь, Юзя, как он
бегал за нами в Саксонском саду и предлагал ехать кататься на его лошадях и
ужинать в Марцелин?
Таким образом, я был узнан. Скрываться было бесполезно.
После кофе, когда сестры вышли за чем-то, я откровенно
рассказал Маймескулу, в каком положении я нахожусь.
- Вот почему, друг мой, я не был в полку, а отправился прежде
к Юзе, - сказал я, заканчивая мой рассказ.
- Да, дело твое скверное, - ответил он, - но, во всяком
случае, если я могу быть тебе полезен, то можешь на меня рассчитывать. За Еву и
Юзю я ручаюсь. Самое лучшее посвятить их во все, чтобы они не проболтались
как-нибудь. Юзя может тебя приютить до отъезда из Варшавы. Здесь тебе бояться
нечего, а в случае чего, приезжай ко мне. Никто не догадается, что ты у меня.
Я горячо поблагодарил Маймескула за его товарищеское
отношение ко мне и решил переговорить с Юзей.
На другой день, встав довольно поздно, я послал за газетами.
В рубрике происшествий во всех польских газетах было уже напечатано о моем
бегстве.
Газеты сообщали также, что вся полиция на ногах, всюду
посланы депеши.
Когда Юзя встала, я рассказал ей о своем положении.
- Маймескул был прав, - ответила Юзя, - посоветовав быть со
мною откровенным. Я буду счастлива, если смогу быть вам полезной. У меня вы в
безопасности, - и она протянула мне руку.
Я прожил у Юзи еще три дня. Маймескул с Евой приезжали
ежедневно и просиживали с нами по целым вечерам. От них я узнавал ходившие по
городу слухи. Из них самым курьезным был рассказ о том, как стражник Духновский
спьяну потерял препроводительную бумагу, при которой я был отправлен, и когда
явился к местному приставу с донесением о моем бегстве, то пристав ему не
поверил и велел посадить его в кутузку, где он и просидел до вечера, когда
пришла телеграмма из Александрова, подтверждающая справедливость слов
Духновского. Таким образом, розыск мой начался спустя с лишком сутки после моего
побега. Полиция была уверена, что я уже далеко, и перестала искать меня по
городу. Это сообщил Маймескулу знакомый ему полицейский офицер. Таким образом, я
мог спокойно ехать на любой вокзал. Распростившись с товарищем и милыми
сестрами, я собрался в Люблин к моему двоюродному брату, чтобы с его помощью
перебраться через границу и ехать в Англию.
Прощаясь с Юзей, я передал ей конверт со ста рублями,
извиняясь, что не могу в данную минуту дать больше.
- Возьмите ваши деньги назад, - сказала она мне обиженным
тоном. - Все, что я сделала для вас, я сделала не из-за денег. Эти деньги вам
нужнее, и я даже готова дать вам взаймы, если вы хотите.
Мы расстались друзьями.
Записки корнета Савина:
Предисловие публикатора
| Содержание |
01
02
03
04
05
06
07
08
09
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
| Валя. Быль. |
Послесловие публикатора |
Примечания |
Фотоматериалы
|