Записки корнета Савина:
Предисловие публикатора
| Содержание |
01
02
03
04
05
06
07
08
09
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
| Валя. Быль. |
Послесловие публикатора |
Примечания |
Фотоматериалы
XXIX
Приезд в Россию. - Гостеприимный пристав. - Путешествие в
Варшаву. - Несговорчивый стражник. - План бегства
Поезд тихо подошел к длинной, крытой платформе пограничной
станции Александрово. Как только поезд остановился, у дверцы вагона показалась
фигура русского жандармского унтер-офицера, пригласившего нас в контору
начальника. Выходя из вагона, я очутился среди живой изгороди, образованной
жандармами, стоявшими от самого вагона вплоть до конторы. За жандармами стояла
толпа любопытных. Я быстрыми шагами прошел в контору. Это была большая комната;
посредине стоял длинный стол, у которого сидело человек 15 жандармов, занятых
визировкой заграничных паспортов.
За письменным столом сидел жандармский ротмистр.
- Вы корнет Савин? - обратился он ко мне, отвечая на мой
поклон. - Садитесь, пожалуйста.
Затем, просмотрев прибывшие со мной бумаги, он выдал
квитанцию в моем доставлении и отпустил сопровождавших меня.
- Вы гродненский гусар? - спросил он меня по уходе немцев.
- Да.
- Я вас помню, когда вы еще были в Гродненском полку. Я тогда
служил в литовских уланах. Мы даже знакомы, так как встречались у штаб-ротмистра
Палицына. Моя фамилия Вилькен.
- Как вы меня отправите дальше, ротмистр? - спросил я.
- Это от меня не зависит. Я обязан вас передать гражданским
властям, то есть местному становому приставу. Наверное, сделаны уже все
распоряжения, и вас не задержат.
Затем, позвав старшего вахмистра, ротмистр Вилькен приказал
ему проводить меня к становому приставу, жившему в нескольких шагах от вокзала.
В канцелярии станового меня встретил маленький старичок в
полицейском мундире и на мой поклон и рекомендацию ответил, протягивая руку:
- Очень приятно познакомиться. Мы вас давно поджидали. Я
местный становой пристав, титулярный советник Бжизовский. Вы, наверное, устали с
дороги? Не хотите ли чайку?
Такой любезный прием меня очень успокоил.
Напившись чаю и закусив, я разговорился с добродушным
старичком-становым. Он был поляк, звали его Фелицианом Казимировичем, и он
служил становым приставом в Александрове уже двенадцать лет. От него я узнал,
что дальнейшая моя отправка зависит от уездного начальника, к которому придется
ехать в город Нешаву, отстоящий от Александрова в десяти верстах. Отправить меня
туда он не имел никаких распоряжений и думал, что мне пока придется прожить
денька два-три в Александрове.
- Да куда вам торопиться? Поживите у нас, отдохните немножко,
- прибавил он добродушно.
Способ отправки, по его словам, зависел от меня. Если я желаю
ехать на свой счет, и согласен заплатить за проезд туда и обратно конвойным, то
меня отправят без замедления, в случае же нежелания тратить на это деньги, я
буду отправлен на казенный счет при первой отправке партии в Варшаву.
Вечером мне приготовили постель в кабинете хозяина, рядом с
канцелярией. Прощаясь со мной, добродушный старичок просил меня не обижаться,
что по долгу службы он посадит у моей двери «ангела-хранителя» в лице
городового. Не успел я лечь, как за дверью послышался протяжный храп:
«ангел-хранитель» уже спал.
Так прошло три дня. Жил я у Бжизовского, как гость.
Познакомился с его семейством и его знакомыми, ходил с ним на вокзал завтракать
и обедать.
На четвертый день, в то время как мы завтракали на вокзале,
приехал начальник уезда капитан Орлицкий.
Узнав от Бжизовского, что я нахожусь тут, он подошел ко мне,
отрекомендовался и был со мною в высшей степени любезен, вспомнил даже, что он
меня встречал во время восточной войны в штабе 9-го гвардейского корпуса, где я
был ординарцем у корпусного командира. Относительно дальнейшей отправки он
предложил послать меня на следующий же день и приказал Бжизовскому приехать со
мной утром в Нешаву, в полицейское управление.
На следующее утро, распростившись с семейством гостеприимного
пристава, я уехал с ним в Нешаву.
Бумаги были уже готовы, и в конвой мне назначен был старший
полицейский стражник Духновский. Отправляли меня пока до Варшавы, где мы должны
были явиться в губернское правление.
Перед моим отъездом Орлицкий приказал стражнику быть вежливым
со мною, а по приезде в Варшаву остановиться ночевать в гостинице и уже наутро
явиться в губернское правление.
Окончив свои распоряжения, Орлицкий пригласил меня к себе и
угостил завтраком.
- Надо мне с вами выпить на дорогу, - сказал Орлицкий. - Мы с
вами товарищи, служили в одном корпусе и проливали вместе кровь под Плевной. Я
уверен, что вы скоро освободитесь, так как дела ваши, в сущности, пустые. Я уже
об этом слышал.
Кроме меня и Бжизовского, завтракал у Орлицкого также и
секретарь полицейского управления Лабинцов. От него я узнал сведения о перевозке
арестантов из Варшавы в Петербург.
Сведения эти были мне очень полезны. Я понял, что мне надо
было во что бы то ни стало бежать из Варшавы и заключения в пересыльную тюрьму.
Позавтракав и изрядно выпив, я поблагодарил любезно Орлицкого
и уехал на станцию с Бжизовским и стражником. Бжизовский провожал меня только до
вокзала, где мы с ним распростились. Нам же пришлось ожидать около двух часов
поезда, идущего в Варшаву.
Воспользовавшись этим временем, я разговорился с Духновским и
уговорил его ехать в третьем классе, оставив меня в первом. Однако я дал ему
деньги на билет туда и обратно по тарифу первого класса, и он на этом
зарабатывал около двадцати рублей на разнице в цене билетов.
В Варшаву поезд приходил в одиннадцатом часу вечера. Я
предполагал выйти на предпоследней станции, не доезжая Варшавы, или же соскочить
из вагона, подъезжая к самой Варшаве. Обдумав этот вопрос, я нашел, что
последнее более удобно. Чтобы не внушать подозрения моему стражнику, я почти на
каждой станции выходил и перекидывался с ним несколькими словами. Таким образом,
мы благополучно проехали полдороги, но вдруг на станции Скерневцы, перед третьим
звонком в вагон, в котором я ехал, входит Духновский и садится против меня.
Я был поражен этим неожиданным появлением и ничего ему не
сказал, но сидевший рядом со мною драгунский офицер обратился к нему и спросил
его:
- Что тебе нужно? Ты, наверно, ошибся вагоном. Здесь первый
класс.
- Никак нет, ваше высокоблагородие, - отвечал Духновский. - Я
сел сюда потому, что здесь едет арестованный, которого я везу в Варшаву, - и он
указал на меня.
Эта выходка стражника меня страшно сконфузила. Я вышел из
вагона и пошел в третий класс.
- Зачем вы меня осрамили? - спросил я Духновского. - Ведь мы
с вами сговорились сидеть врозь для избежания скандала.
- Потому что я отвечаю за вас и обязан ехать вместе с вами, -
отвечал он мне. - Стало темно, да и ехавшие со мною пассажиры напугали меня
рассказом о ваших бегствах за границей.
После этого, конечно, нечего было и думать о побеге из
вагона, и надо было изобрести какой-нибудь другой способ спасения. Я решил, что
самым удобным будет заехать в Варшаве в «Европейскую гостиницу», уговорить
Духновского подождать меня у главного подъезда с Краковского предместья, пройти
по коридорам гостиницы в ресторан, а оттуда выйти чрез другой подъезд на
Саксонскую площадь.
В Варшаве мы взяли извозчика и велели ему ехать в
«Европейскую гостиницу». По дороге я объяснил Духновскому, что мы заедем в
«Европейскую гостиницу» на минутку, чтобы взять высланные туда из-за границы
вещи, а затем поедем в какую-нибудь маленькую гостиницу ночевать. Подъехав к
гостинице, я попросил Духновского подождать меня на извозчике, но получил
категорический отказ. Я ответил, что с ним вместе в гостиницу, где все меня
знают, идти не желаю, а обо всех притеснениях с его стороны буду жаловаться
начальству, после чего велел извозчику везти нас на Белянскую улицу во
второстепенную гостиницу Липского.
Приехав туда, я занял два номера в нижнем этаже и заказал
ужин. Я думал споить моего конвойного, но и в этом потерпел фиаско. Пил он
охотно, но только водку, а водка на него не действовала.
Заметив, что он все-таки стал веселей и разговорчивее, я
предложил ему послать человека за двумя хорошенькими панёнками, но Духновский
ответил мне, что для себя я могу послать хоть за тремя, но ему панёнок не нужно.
Я все-таки позвал номерного и спросил его, не может ли он
пригласить хорошенькую барышню, чтобы с ней поужинать. Он ответил, что у них в
гостинице живут две певицы из театра, но надо немного подождать, так как барышни
не возвращались еще из театра.
В ожидании певиц я продолжал накачивать Духновского водкой,
уговаривал его переодеться в мое штатское платье и поехать покутить в город, в
какой-нибудь танцкласс, куда по ночам съезжаются варшавские модистки. Но
Духновский продолжал упираться, говоря, что ему «это» не нужно, что он человек
женатый.
Видя, что слова плохо помогают, я стал предлагать ему деньги
и дал ему двадцать пять рублей, чтобы он согласился ехать со мной. Кредитка
оказалась действеннее слов. Духновский согласился, но с условием ехать в форме.
Делать было нечего.
Выходя из гостиницы, на подъезде мы встретили номерного,
который с удивлением спросил, куда мы уходим, когда «барышни» скоро придут.
Я ответил, что мы уходим на короткое время, и сказал, чтобы
он одну из певиц попросил подождать у меня в номере.
Это распоряжение я сделал на случай моего возвращения в
гостиницу. Если, по несчастью, мне ничего не удастся, то ожидающая меня в номере
певица будет предлогом, чтобы хоть на время избавиться от Духновского. Тогда
осталось еще последнее средство: выпрыгнуть из окна номера на улицу.
С этими мыслями я вышел из ворот.
Записки корнета Савина:
Предисловие публикатора
| Содержание |
01
02
03
04
05
06
07
08
09
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
| Валя. Быль. |
Послесловие публикатора |
Примечания |
Фотоматериалы
|