Редакционный портфель Записки корнета Савина, знаменитого авантюриста начала XX века

Записки корнета Савина: Предисловие публикатора | Содержание | 01 02 03 04 05 06 07 08 09 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 | Валя. Быль. | Послесловие публикатора | Примечания | Фотоматериалы

XXIV

Высылка из Голландии. - В Антверпене. - В поисках денег. - Приезд Мадлен. - Новые опасности

В чулане я оказался не один. Там сидело уже двое арестованных. Разговорившись с ними, я узнал, что они немцы, и арестованы за однородное дело.

- Что же будет с нами? - спросил я.

- Да ничего не будет. Продержат до завтра, а затем отправят на границу с жандармом. Вы тоже немец? - спросил меня один из них.

- Нет, я француз, - ответил я ему.

- Ну, так вас свезут на бельгийскую границу.

- А судить нас не будут?

- Нет, будьте спокойны. В Голландии за такие пустяки иностранцев не судят, а высылают. Нам это хорошо известно. Многие из наших товарищей уже были так высланы из Голландии.

Эти слова моих компаньонов по заключению меня немного успокоили. Сутки просидеть, хотя и в темном чулане, терпимо.

На другой день, часов в двенадцать, меня позвали в кабинет комиссара.

- Как вас зовут? - спросил меня развалившийся в кресле полицейский чиновник.

Я назвался.

- Ваша национальность?

- Француз.

Записав мой ответ, он сказал мне:

- Деньги, три гульдена, отобранные у вас, будут переданы хозяину гостиницы в счет вашего долга, а вас отвезут на бельгийскую границу в Эсхен в четыре часа. Теперь отправляйтесь в вашу камеру.

Эти грубые слова комиссара показались мне до того приятными, что я готов был броситься ему на шею.

Наконец, счастливая минута освобождения наступила. В половине четвертого пришел за мною полицейский сержант, которому поручено было меня сопровождать, и я отправился с ним на вокзал.

Там уселись в вагон третьего класса и вскоре укатили по направлению к бельгийской границе, куда и прибыли в шестом часу вечера.

На пограничной станции Эсхен сопровождавший меня полицейский распростился со мной, объявив мне, что я свободен.

Но что мне давала свобода в ту минуту? Без денег, без вещей, в чужой стране!

Я решил отправиться пешком в Антверпен.

Было часов семь вечера, когда я вышел со станции Эсхен в Антверпен. Шел я не торопясь, рассчитывая придти в Антверпен рано утром.

В шестом часу утра я достиг цели своего путешествия.

Подходя к городу, я обсудил свое крайнее положение. Оставалось одно из двух: или под видом иностранца-рабочего искать подходящей работы, или же идти в хорошую гостиницу, переговорить с хозяином и ждать денег из Парижа.

Последнее показалось мне более удобным, так как я был уверен, что Мадлен не замедлит выслать мне денег.

В Антверпене я никогда не был, поэтому мне не было опасно оставаться тем же французом, графом де Тулуз-Лотреком, под каким именем я жил в Голландии.

Решившись на это, я отправился на станцию железной дороги, дождался прихода поезда из Голландии и вместе с приехавшей публикой вышел на подъезд и сел в омнибус одной из первых гостиниц.

В гостинице я взял номер, сказав швейцару, что мои вещи придут после. Приняв ванну и сытно позавтракав, я отправил Мадлен в Париж следующую телеграмму: «Приехал в Антверпен. Вышли немедленно мне вещи и денег по телеграфу. О подробностях случившегося сообщу письмом. Георгий де Тулуз-Лотрек».

Эту депешу я приказал человеку отправить немедленно через контору гостиницы и попросить ко мне хозяина.

Минут через двадцать в комнату вошел толстенький, чисто выбритый, лет сорока пяти, хозяин гостиницы. Он принес мне квитанцию на отправленную в Париж телеграмму и спросил, что мне от него угодно.

Я объяснил ему мое положение, рассказав ему, что по дороге из Англии к себе домой, во Францию, я отправил багаж прямо из Лондона в Париж, по делу же заехал в Голландию, и там случилось со мной несчастье: я потерял деньги, что заставило меня остановиться на несколько дней в Антверпене до получения денег и нужных вещей из Парижа, о чем я и послал депешу. В обеспечение своего долга я предложил ему свою жемчужную булавку.

Хозяин просил меня не беспокоиться о таких пустяках и оставить у себя булавку.

Я был вполне уверен, что Мадлен, если не приедет сама, то, во всяком случае, вышлет денег. Но, к удивлению, прошел день, другой, и я не только не получал перевода, но и ответа на посланную телеграмму. Это обстоятельство меня тревожило. На третий день я послал вторично телеграмму с оплаченным ответом, на которую к вечеру получил ответ. Но это была служебная депеша, в которой сообщалось, что, за выездом адресата, депеша не могла быть вручена. Эта неожиданная новость, отъезд Мадлен из Парижа, меня крайне встревожила.

Ее неожиданный выезд, в связи с моим настоящим положением, ставил меня в крайнее затруднение.

Недолго думая, я решился продать свою жемчужину и уехать в Брюссель, чтобы там дожидаться денег из России.

Но за булавку, за которую я заплатил в Лондоне⁵⁵ 1.600 франков, мне давали только 300-400. Я просто не знал, что делать, как вдруг мелькнула прекрасная мысль.

Зайдя к одному из лучших ювелиров, я стал рассматривать часы, цепочки, кольца и т. п. Отобрав разных вещей на сумму около 500 франков, я сказал хозяину, что готов все это у него купить, если он согласится взять у меня в промен ненужные мне вещи. Ювелир ответил, что согласен.

Стали мы торговаться. Жемчужину ювелир принимал, но по весу, и согласился дать по 170 франков за карат.

Оказалось, что в ней 6 карат, то есть на сумму свыше тысячи франков. Таким образом, взявши разных вещей на 550 франков, я получил наличными почти столько же.

Этот удавшийся гешефт с жемчужиной выводил меня из весьма затруднительного положения, позволяя мне рассчитаться с хозяином гостиницы и уехать в Брюссель, что я и сделал в тот же вечер.

В Брюсселе, распродав променянные золотые вещи и выручив за них около 350 франков, я нанял меблированную квартиру на улице Стассар.

После этого я написал домой в Россию, а также и Мадлен, прося ускорить высылку денег.

Молчание Мадлен и ее неожиданный отъезд из Парижа, по правде сказать, меня очень тревожили. Но это беспокойство скоро рассеялось с получением от Мадлен телеграммы из Аркашона, куда она, как оказалось, поехала покупаться в море, а вслед за тем она и сама приехала в Брюссель.

После первых порывов радости мы стали обдумывать наше настоящее положение.

Мадлен передала мне, что она все распродала в Париже, оставив только необходимые вещи, и что, по уплате долгов, у нее осталось 25 тысяч франков, которые она положила на текущий счет в «Лионский кредит». Этих денег было мало, чтобы ехать в Америку, и необходимо было дождаться денег из России.

Но где дожидаться? Решили остаться в Брюсселе.

Увы! Между полицией разных государств существует тесная связь. Там достаточно телеграммы какого-нибудь полицейского комиссара парижской, берлинской или миланской полиции в Брюссель, Женеву или Вену, чтобы все эти полиции были поставлены на ноги. Это обстоятельство и привело меня ко многим новым приключениям.

Как я узнал впоследствии, прусская полиция после моего бегства из дюсбургской больницы приняла самые энергичные меры к моему розыску. Берлинские агенты ездили по моим следам в Голландию, и если бы я тогда не убежал, я, наверное, был бы арестован. Но после удачного бегства из Сквеннинга, немецкие сыщики, потеряв мой след, вообразили, что я уехал в Париж, а потому обратились к парижской префектуре с просьбой следить за Мадлен. Узнав о ее отъезде в Брюссель, парижская полиция сообщила о том брюссельской префектуре. Вскоре в Брюссель пришло другое сообщение из Берлина, с описанием моих примет и приложением моей фотографической карточки, полученной немецкой полицией из Парижа.

Хотя никакой прописки вида в Бельгии не существует, но всякий хозяин дома, гостиницы и даже частных квартир, отдаваемых внаймы, обязан доносить полиции о приезде иностранца с обозначением сведений о его имени, звании и национальности. В силу этого, всякий иностранец, проживающий в Бельгии более трех дней, внесен в негласные полицейские списки, о чем он даже не имеет никакого понятия.

Этим вводятся в заблуждение лица, которые скрываются, так что до последнего момента они воображают себя в безопасности.

Такие негласные меры много опаснее для скрывающихся, чем все наши прописки видов и другие формальности. Вот на эту удочку попался и я.

Записки корнета Савина: Предисловие публикатора | Содержание | 01 02 03 04 05 06 07 08 09 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 | Валя. Быль. | Послесловие публикатора | Примечания | Фотоматериалы