Редакционный портфель Записки корнета Савина, знаменитого авантюриста начала XX века

Записки корнета Савина: Предисловие публикатора | Содержание | 01 02 03 04 05 06 07 08 09 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 | Валя. Быль. | Послесловие публикатора | Примечания | Фотоматериалы

Х

В Милане я думал остаться день, много два, но «человек предполагает, а Бог располагает», говорит пословица. Так случилось и со мной.

Знакомых у меня не было, и я стал бродить по городу, рассматривая его достопримечательности.

Побывав в соборе и осмотрев его⁴⁰, я пошел в пассаж. И там, совершенно неожиданно, встретил знакомого румынского офицера Николеско, которого знал в Бухаресте. Он женился на итальянке, оперной примадонне из театра «Scala», имеет виллу в окрестности города и живет припеваючи.

Расставаясь, мы сговорились вечером ехать в оперу, где давали «Миньон»⁴¹. Николеско обещал заехать за мной в отель, где я остановился, чтобы до театра вместе пообедать. Часов в шесть мы отправились обедать в лучший ресторан, а после обеда пошли в театр.

Опера шла с большим ансамблем. M-me Николеско в роли Миньон была весьма недурна.

Во время спектакля, оглядывая зал, я заметил в одной из лож второго яруса замечательно хорошенькую блондинку, которая так приковала мои взоры к себе, что я перестал смотреть на сцену и беспрестанно наводил свой бинокль на красавицу.

От моего спутника я узнал, что это графиня Марифоски со своею дочерью Анжеликой.

Оказалось, что Николеско с ними знаком, и по моей просьбе пошел к ним в ложу попросить позволения меня представить.

Введя меня к ним, он рассказал, что графиня родом англичанка, вышла замуж за итальянского графа, который ее обобрал и бросил, и что она находится в настоящую минуту в очень стесненных обстоятельствах.

Дамы меня приняли очень любезно, и я просидел у них в ложе до конца спектакля. После театра я довел моих новых знакомых до дома и, при прощании, графиня пригласила меня зайти к ним на другой день, что, конечно, я исполнил с удовольствием.

И вот, вместо того, чтобы ехать в Париж, я остался в Милане, посещая ежедневно моих новых знакомых, графиню и ее прелестную дочь.

Жили они бедно, в двух меблированных комнатах, но обстановка не играла никакой роли для меня, да я, по правде сказать, и не видел ничего, кроме очаровательной Анжелики.

Ей только что минуло семнадцать лет. Стройная, высокая, прекрасно сложенная и с прелестной головкой. Белокурые, пепельного цвета волосы, чудно гармонировали с красивым личиком и большими, выразительными, темно-голубыми глазами. При этом веселая, умная и прекрасно воспитанная.

Не прошло и нескольких дней, как мои визиты обратились в настойчивое ухаживанье. Не желая расставаться с моими дамами по вечерам, я привозил им ежедневно ложи в оперу или в цирк, где я просиживал, болтая с моей очаровательной итальяночкой. Таким образом, шли дни за днями, и я совершенно забыл думать об отъезде в Париж.

Увлекшись молодой графиней, я должен был обдумать, к чему все это может привести. Анжелика была девушкой хорошей фамилии, с прекрасной репутацией, и в моем ухаживании могла видеть, по ее понятиям, серьезные цели, то есть женитьбу.

Не желая ее вводить в заблуждение, я счел своим долгом высказать ей мой взгляд на жизнь и брак, предупреждая ее, чтобы она не принимала меня за жениха в том смысле, в котором принято подразумевать ухаживателей. При этом я признался Анжелике, что я ее люблю. В это самое время вошла в комнату графиня и, заметив смущенный вид дочери, спросила нас, о чем мы разговаривали. Анжелика по-итальянски предала ей все, сказанное мною. Графиня, выслав дочь в другую комнату, просила меня быть с нею откровенным и высказаться о моих намерениях по отношению к ее дочери.

Я объяснил ей, что дочь ее мне очень нравится, что я ее искренно полюбил, но, будучи ярым противником общепринятых форм женитьбы, я не могу предложить законного брака. «Человек я свободный, с независимым положением, имею около сорока тысяч франков дохода, что позволит мне жить безбедно вместе с той, которая меня полюбит!» - прибавил я.

Графиня расплакалась и кончила тем, что вполне согласилась со мной.

- Я, как мать, - сказала графиня, - конечно, желаю счастья своей дочери и не прочь отдать ее вам, если она на это согласна и вас любит. Но при этом считаю своим долгом предупредить вас, что я кругом должна, что верили мне только в надежде на выход моей дочери замуж за богатого человека, который заплатит мои долги, так что если Анжелика и согласится на ваше предложение, то я ставлю вам в условие уплатить мои долги, которых у меня до пятнадцати тысяч франков.

После этого разговора графиня пошла к дочери, а меня просила заехать вечером за ответом.

В назначенный час я приехал к графине. Ко мне вышла Анжелика, видимо сконфуженная и с опущенными глазами.

- Мамаша мне передала ваше предложение, <я согласна,> но с условием, чтобы мы уехали из Милана. Это я требую для чести моего имени. Вы мне понравились с первого дня нашего знакомства, и я вас полюбила.

В этот вечер я привез Анжелике первый мой подарок - браслеты из жемчугов и рубинов.

На следующее утро, отправившись к банкиру Фенчи, я взял пятнадцать тысяч франков и привез их графине.

Графиня мне сообщила, что, обдумав хорошенько, она находит неудобным ехать с нами теперь, а отпускает со мной Анжелику одну, с которой я сделаю путешествие по Италии.

- Это путешествие заставит вас свыкнуться и узнать друг друга, - добавила она с улыбкой.

На том и порешили.

Приехав в Геную, мы заняли приятный апартамент, окнами выходящий на море. Пообедав в ресторане, прокатившись по городу, мы отправились в театр, но до конца представления не досидели, так как Анжелика стала жаловаться на сильную головную боль. Вернувшись домой, я послал за доктором, который не замедлил приехать. Осмотрев больную, он ничего опасного не нашел, прописал микстуру, холодные компрессы и уложил больную спать.

Всю ночь просидел я у ее изголовья, прикладывая ей компрессы и любуясь ее красотою.

На следующее утро, к величайшей моей радости, Анжелика проснулась здоровой и веселой, и я отправился в город, чтобы привезти ей букет ее любимых цветов - ландышей.

Вернувшись домой, я застал Анжелику совсем уже одетой, за письменным столом, но при входе моем она скомкала бумажку и положила ее в карман.

Сделав вид, что ничего не заметил, я снова вышел, сказав Анжелике, что иду в банк получать деньги. Сойдя вниз, я приказал швейцару все письма и телеграммы, которые барыня ему даст для отправки, не отсылать, а оставлять до моего возвращения.

Погуляв с полчаса, я вернулся в гостиницу. Портье мне передал заказное письмо и телеграмму, которые Анжелика ему только что передала, приказав немедленно отправить.

Депеша, адресованная Анжеликой к матери, была мне непонятна: «Благополучно. Болезнь удалась. Чем дальше, тем будет труднее. Торопись. Анжелика».

Но письмо посвятило меня в тайну матери с дочерью, разъяснив мне смысл телеграммы. Оказалось, что мать отпустила со мною свою дочь с целью заставить меня на ней жениться или заплатить ей крупный куш денег, во избежание скандала. Дело в том, что по итальянским законам связь с несовершеннолетней девушкой, хотя и с ее согласия, наказывается очень строго в случае жалобы родителей. Вот на эту-то удочку и хотела поймать меня графиня.

Из перехваченных писем я узнал, что и роль больной разыгрывалась Анжеликой по наущению матери, в ожидании ее приезда.

Я переписал телеграмму и конверт на письме, адресовав их на имя графини Марифоски в Милан, но без обозначения ее адреса, после чего сдал их на почту, а квитанции отдал швейцару, приказав отнести их барыне.

Придя час спустя домой, я сказал Анжелике, что нам надо ехать сегодня же в Сан-Ремо, где начинаются интересующие меня гонки парусных и гребных судов.

Мы выехали с курьерским поездом.

Анжелика, очарованная красотой местности, не отходила от окна вагона, что, в конце концов, так ее утомило, что она заснула крепким сном. В это время я мог лучше обдумать мой план отражения атаки, предпринятой графиней.

По-моему, мне оставалось одно из двух: или немедленно отправить Анжелику обратно к матери, или хитростью обойти хитрость.

После долгих колебаний, я решился на последнее.

Конечно, нелегко перехитрить двух женщин, да нечего было делать. Прежде всего, я решил, хотя на время, скрыться от графини и уехать во Францию, чтобы избавиться от итальянского закона, так покровительствующего родителям. Вот почему я и ускорял, главным образом, наш отъезд из Генуи в Сан-Ремо, вследствие его близости от французской границы.

По дороге мне пришла мысль переехать границу, не говоря об этом моей спутнице. Сон ее помог мне это сделать. И вот мы во Франции. В час ночи приходим в гостиницу.

Анжелика опять стала жаловаться на головную боль.

На другое утро я предложил Анжелике ехать в Ниццу, чтобы купить ей все необходимое, так как ее мамаша ничего с ней не отпустила, кроме огромного пустого сундука, правда, с графской короной.

От Ментона до Ниццы всего сорок минут езды, и мы живо туда докатили. Анжелика так увлеклась покупками и заказами, что я ее, еле-еле, уговорил в восемь часов вечера ехать обратно.

Возвратясь усталые, почти в полночь, в гостиницу, мы решили остаться ночевать в Ницце.

Анжелика радовалась всякой вещице; примеряя все вновь купленные туалеты, шляпы и вертясь перед зеркалом, так увлеклась этим, что забыла даже о своей мигрени и наставлениях мамаши⁴².

Записки корнета Савина: Предисловие публикатора | Содержание | 01 02 03 04 05 06 07 08 09 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 | Валя. Быль. | Послесловие публикатора | Примечания | Фотоматериалы