Письма Н.Н.Булича М.Ф.Де-Пуле

Подготовка текста, публикация и комментарии Марины Сидоровой

10

№3       1 Февраля, 1875 г. Казань.

Многоуважаемый Михаил Федорович! Ваше предпоследнее письмо, написанное с таким теплым чувством ко мне, заключает в себе некоторые биографические подробности о Вас самих и невольно вызывает меня на ответ в том же роде, хотя бы это несколько отвлекло в сторону меня от общего содержания нашей переписки: все же Вы узнаете несколько человека, с которым Вам пришлось месяца три беседовать через почту. Действительно ли мы с Вами современники: на днях мне минет 51 год, следов[овательно] почти целая жизнь человеческая осталась позади; совестно иногда оглядываться назад и видеть ничтожные результаты пройденного и прожитого; но что делать: прошлого не воротишь, и как ни стараешься оправдать себя разными посторонними житейскими факторами, справедливость прежде всего требует обвинить самого себя. Действительно мы и провинциалы, и хотя мое раннее детство прошло в Киеве, где умерла моя мать, и где я с детства не бывал (отец мой кончил риторику в Академии там)¹, но вся остальная жизнь прошла здесь в Поволжье, которое я изъездил достаточно. Я настолько провинциал, что вот скоро 14 лет, что я никуда не выезжал из Казанской губернии. Это с тех пор, как я женился. Совершенно, как и Вы, я принадлежу к бедной дворянской семье и по летам, и эта привычка осталась на старость, деревня является тихим раем. Как истый человек сороковых годов, я женился на женщине, которую полюбил в 1-м курсе университета²: тут соединилось в одно и прошлое и настоящее; это последнее заключается в единственном мальчике, которому 11 лет³, и сам я его воспитываю и учу. Через Второва Вы знаете кто моя жена и ее родных. Правда, до этого определения судьбы я много бродил по свету и видел великое множество самых разнообразных людей и выслушивал разные мнения, но теперь живу сиднем, как Вы могли заметить. Знаю хорошо Европу, почти всю⁴. Случалось ужинать и беседовать рядом с Лассалем⁵, Каульбах⁶ рассказывал мне планы своих картин, пивал не раз шампанское в известном Путнее, часто игрывал в вист с Грановским⁷ и Щепкиным⁸ etc. etc. Все это осталось, как прожитое воспоминание. Оно еще отвратительнее делает то бесконечное кулачество, которое окружает меня и многих, и с которым душа не может никак помириться. Но будет с самим собой; перейдемте к обычной беседе.

Ваши родословные Аристовских семейств совершенно верны; видно, что Второв был очень точный человек. Из детей Василия Васильевича († 1854) и Анны Николаевны († 1837)⁹ остался только старший Николай¹⁰, уже вдовец, с расстроенным достоянием и 8-ми дочерями, быстро подрастающими, которыми, к сожалению, он не умел дать образования, не поняв, что время изменилось, — да моя жена. Из Аристовых № 2 жива 80-летняя старуха Лизавета Федоровна (муж ее Николай Михайлович) давно помер, да дочь слепая, тоже старуха; они живут в Казани недалеко от меня; я по временам вижу их. Из трех сыновей Ивана Тимофеевича Аристова¹¹: Николая¹², Александра¹³ и Павла (ставлю их по старшинству лет) все живы, и кроме младшего у всех большие семейства. Странно только, как Второв пропустил четвертое семейство казанских Аристовых, главою которых был Александр Петрович¹⁴, имевший многое множество сыновей и живший тоже по соседству с другими в имении Спасского уезда. Этот слыл между своими за умницу, за литератора, потому что писал стихи и в особенности за вольтерьянца по отношении к религии. В самом деле, он выписывал много журналов и вообще любил читать. Кроме этих четырех казанских фамилий Аристовых, было их довольно и в Пензе и Саратове. Я их много видал лет тридцать тому назад, когда они все съехались в Казань делить одно наследство. Родственниками Саратовских Аристовых были и двое Бекетовых, один профессор в Харькове¹⁵, другой в Петербурге¹⁶. Около того же времени они стали учиться в Казанском у[ниверсите]те. Мой тесть В.В.Аристов имел сестру, поврежденную умом, и она, в самом деле, много забот принесла своими эксцентрическими выходками и похождениями, а поместить ее в дом ума лишенных в то время было бы жестоким варварством. Отношения старика В.В.Аристова к Павлу Михайловичу Наумову, очень богатому помещику из симбирских Наумовых, сколько я слышал, могли быть только соседские: один жил на одном конце села, другой на другом; может быть, в трудные годы Аристов занимал у него деньги или хлеб, поверял ему свои житейские невзгоды и пр. Наумов, секунд майор, был гораздо старше моего тестя (1764–1837); мой мальчик сделал первую свою арифметическую задачу по надписи у его памятника в ограде Юрткульской церкви. Это был «отец семейства холостой», приживший со своею крестьянскою девкою, весьма известною Любовью Тихоновною, которой низко кланялись бедные дворяне, великое множество сыновей и дочерей. Многие из них умерли в молодых летах, но двое кончили курс в университете¹⁷, составили себе хорошую карьеру, положение в свете и начали новое поколение уже Умовых (сын одного, юрист, недавно кончивший курс в Москве, теперь профессором там же, или в Одессе). Дочерей всех своих Наумов, наделил приданым, выдал счастливо замуж. Юрткульское имение его принадлежит теперь казанскому Умову.

Статья о крепостном праве в XIX веке Бартенева принадлежит нашему Шипову. Вообще он был весьма плодовитым публицистом и писал много статей по разным современным государственным вопросам. Перед уничтожением откупной системы он печатно стоял за нее и называл теоретиков противного лагеря — «развратителями народа». Есть у него еще брат, гораздо моложе, Александр, известный заводчик пароходов в Нижнем и Костроме. Тот известен тоже своими речами и статьями по разным промышленным и железнодорожным вопросам. Это публицист из компании Трубникова. — Губернатор барон Пирх¹⁸ — тот же, что был прежде комендантом. Он был женат на сестре Мусина-Пушкина Попечителя. Вышедши в отставку, Пирх занимался воспитанием двух дочерей своих и главное — хозяйством, которое считалось в Казанской губернии образцовым. Его имение было в Спасском уезде. В нем был и описал его барон Гакстгаузен¹⁹.

На вопрос ваш о том, каким образом удержался Фукс²⁰ при Магницком²¹? я конечно могу ответить только догадками и вероятностями. У Фукса был чрезвычайно мягкий и уклончивый характер. Рассказывают живые свидетели, что когда при Магницком ревизовал университет генерал Желтухин²², а ректор Фукс ходил за ним по аудиториям, ревизор, храбрый, но не очень сведущий генерал, чрезвычайно забавно коверкал название какой-то науки: Фукс не поправлял его, а коверкал также, одинаково. Специальность Фукса не давала случая ему столкнуться во мнениях с Магницким; при том он был знаменитый, почти единственный тогда врач, пользовавшийся общею любовью и известностью не только в Казани, но и в соседних губерниях. Магницкий же бесспорно был человек умный; я полагаю, в противность общему голосу, что у него были действительные убеждения; другой вопрос — какого рода были эти убеждения, и как, и для чего пользовался ими Магницкий.

Перехожу теперь к 5-му с конца письма (письму. — М.С.) вашему, где заключено много вопросов. Четыре последние, после тщательного пересмотра, оказались, кажется, исчерпанными. Впрочем, если Вам позволит время, я не отказываюсь от дополнений. Тут говориться об у[ниверсите]те. Вы говорите, что первое десятилетие ничем не лучше гимназии. Этого нельзя сказать. У[ниверсите]т был открыт 22 февраля 1805 года, но в нем не было ни ректора, ни отделений, правильно расположенных. Это зависело, кажется, от того, что трудно было заместить все кафедры, но еще больше от того, что попечитель Румовский²³ был слишком стар (он умер в 1812 году слишком 80 лет) и доверился директору гимназии Яковкину²⁴, который в качестве директора, был председателем совета гимназии (состоявшего из профессоров) и управлял самолично у[ниверсите]том. Все бесконечные профессорские истории и дрязги за это время, теперь понемногу выясняющиеся передо мною, происходили, кажется мне, из столкновений самостоятельных профессоров с самовластием Яковкина, подкрепляемого Попечителем. Это длилось до 1814 года, когда в первый раз были выбраны ректор и деканы. Яковкин был забаллотирован, но пробыл профессором до 1819 года, когда он был уволен по представлению Магницкого. После Румовского (1813–1818 г.) попечителем был Салтыков²⁵, но не князь, как у Вас стоит, а просто. При Румовском, известном математике и астрономе нашем прошлого века, были уже приглашены все самые замечательные профессора из иностранцев, преимущественно из Швейцарцев (французов между ними не было и последние были только при Магницком): Бартельс (матем[атик])²⁶, Литтров (астрон[ом])²⁷, Броннер (физик)²⁸ Френ (ориент[алист])²⁹, Фукс³⁰, Фойгт (мед[ик])³¹, Браун (мед[ик])³² и множество других. Попечительство Салтыкова было замечательно разве тем, что он первый допустил самостоятельность университетского управления. При нем же и гимназия отделилась от у[ниверсите]та и перешла в собственный дом. Главное начало и направление у[ниверсите]ту, когда сформировались и свои ученые, известные математики, напр[имер] Лобачевский³³ и Симонов (астроном)³⁴ все-таки было положено тогда, когда гимназия соединена еще была с у[ниверсите]том. Лучшие, упомянутые мною, иностранные профессора, все оставили Казань или умерли в ней до Магницкого. Состояние у[ниверсите]та в его ревизию было действительно незавидно, хотя он и преувеличивал дело по-своему. Замечу, что предлагал Торжественное уничтожение у[ниверсите]та и, рекомендуя вместо него медицинский факультет, он указывал на Фукса, как на его директора.

Затем у Вас следует 18 имен, по большей части вовсе не принадлежащих у[ниверсите]ту. О иных я уже писал, о других ровно ничего не знаю, а о некоторых скажу в следующем письме.

Искренно преданный Вам     Н.Булич.

¹ См. примеч. 10 к письму 1.

² См. примеч. 6 к письму 7.

³ Сын Н.Н.Булича — Борис Николаевич Булич (1864–…). В 1882 г. окончил 2-ю Казан. гимназию. В 1882–1886 гг. учился на ист.-фил. фак. Казан. ун-та. В 1889–1890 гг. — экзекутор Казан. дворянского Депутатского собрания. В начале 1900-х гг. служил в Министерстве внутренних дел в Петербурге — столоначальником, в 1906–1912 гг. — начальником отдела, в 1913–1914 гг. — чиновником для особых поручений. Дважды (в 1905 и 1912 гг.) издал в Петербурге фундаментальное сочинение своего отца «Очерки по истории русской литературы и просвещения с начала XIX века».

⁴ См. вступ. ст., а также изд.: Сидорова М.М. Николай Никитич Булич, 1824–1895. — Казань, 2002.

⁵ Фердинанд Лассаль (1825–1864), публицист и адвокат, родоначальник лассальянства — одного из направлений в немецком рабочем движении.

⁶ Вильгельм фон Каульбах (1805–1874), немецкий живописец и рисовальщик.

⁷ См. примеч. 11 к письму 3.

⁸ Михаил Семенович Щепкин (1788–1863), рус. актер, основоположник реализма в рус. сценическом искусстве, реформатор рус. театра.

⁹ Василий Васильевич и Анна Николаевна Аристовы — родители жены Булича.

¹⁰ Николай Васильевич Аристов (1816–…), полковник.

¹¹ Иван Тимофеевич Аристов, в 1796 г. — капитан, в 1819 г. — коллежский асессор, в 1822-1826 гг. — уездный предводитель дворянства.

¹² Николай Иванович Аристов (1818–…), выпускник философского факультета Казан. ун-та. С 1840 г. служил в удельной конторе г. Алатырь, в 1843 г. — коллежский регистратор.

¹³ Александр Иванович Аристов (1816–…), губернский секретарь, коллежский регистратор.

¹⁴ Александр Петрович Аристов, титулярный советник.

¹⁵ Николай Николаевич Бекетов (1827–1911). Окончил Казан. ун-т в 1849 г. В 1850–1852 гг. — в Петербурге. С 1855 г. в Харьковском ун-те: адъюнкт кафедры химии, профессор (1859).

¹⁶ Андрей Николаевич Бекетов (1825–1902). Учился в Петерб. ун-те. С сентября 1847 г. по март 1848 г. — вольнослушатель естественного разряда физ.-мат. фак. Казан. ун-та, уволен по прошению. Преподавал в Тифлисской гимназии. В середине 1850-х проживал под Москвой. В 1859 г. — профессор ботаники в Харьковском ун-те. С 1861 по 1897 гг. — в Петерб. ун-те. Дед А.А.Блока.

¹⁷ Алексей Павлович Умов (1814–1874), врач. Выпускник Казан. ун-та (1834). Служил военным врачом. Выйдя в отставку, поселился в Симбирске, занимал должность ст. врача больницы, одновременно — врач в семинарии. Во второй половине 1850-х — в 1860-е гг. — директор Сиротского дома в Москве (до 1868). Еще будучи студентом, под влиянием проф. Э.А.Эверсмана начал коллекционировать бабочек, что не прерывал делать на протяжении всей жизни. Открыл новый вид бабочек, названный его именем. После смерти Умова часть коллекции была передана Новороссийскому ун-ту, где был профессором его сын Николай (физик-теоретик), др. часть — Московскому ун-ту, где работал второй сын (правовед, профессор).

Иван Павлович Умов (1811–1876), военный, общественный деятель. Выпускник Казан. ун-та (1829). До 1846 г. на военной службе. В отставку вышел в чине подполковника. В 1849 г. получил потомственное «военное дворянство». В 1860–1870-е гг. занимался общественной деятельностью в Казани и Казан. губернии.

¹⁸ Альберт Карлович Пирх, барон, генерал-майор. В 1830–1831 гг. исполняющий должность казан. гражданского губернатора. С 1853 г. состоял председателем I отделения Казан. экономического общества. Женат на сестре М.Н.Мусина-Пушкина — Анне Николаевне Мусиной-Пушкиной (1802–1831). Их дочери: Аделаида Альбертовна Пирх вышла замуж за графа Алексея Евграфовича Комаровского, а София Альбертовна была женой казан. помещика, цензора Петерб. цензурного комитета Владимира Николаевича Бекетова.

¹⁹ См. примеч. 17 к письму 3.

²⁰ См. письма 3, 4 и примеч. 2 к письму 3.

²¹ См. примеч. 7 к письму 3.

²² См. примеч. 6 к письму 3.

²³ См. примеч. 4 к письму 8.

²⁴ См. примеч. 5 к письму 8.

²⁵ Михаил Алесандрович Салтыков (1767–1851), сын и племянник вольтерьянцев А.М.и Б.М. Салтыковых, в молодости член «Арзамаса»; сенатор, в 1812–1818 гг. состоял попечителем Казан. учебного округа; его детям Софии и Михаилу давал уроки Н.И.Лобачевский, который при содействии Салтыкова избран был в экстраординарные профессоры. Дочь Салтыкова, София Михайловна, вышла впоследствии замуж за поэта бар. А.А.Дельвига, а после его смерти (1831) за брата Е.А.Боратынского — Сергея Абрамовича, которые были казан. помещиками.

²⁶ Мартин Федорович Бартельс (1769–1836), выдающийся математик, доктор философии Иенского ун-та, учитель Н.И.Лобачевского. С 1805 г. — профессор Казан. ун-та по кафедре чистой математики. В 1808 г. перемещен профессором в Дерпт. Будучи в Дерпте Бартельс вспоминал: «В июне 1807 я получил назначение профессором в Казань; выехал туда, однако, лишь в октябре, с моей семьей и добрался туда после затруднительного и дорогостоящего путешествия в начале следующего года. К величайшей моей радости, я нашел в Казани, несмотря на незначительное число студентов, необыкновенно много любви к изучению математических наук. В моих лекциях о высшем анализе я мог рассчитывать по крайней мере на двадцать слушателей, понемногу составилась небольшая математическая школа, из которой вышло несколько дельных учителей математики для русских гимназий и университетов, особенно в Казан. учебном округе, которые двадцать лет как способствуют еще большему распространению математических наук в России».

²⁷ Иосиф Антонович Литтров (1781–1840), известный астроном, первый профессор астрономии Казан. ун-та, затем директор Венской астрономической обсерватории; чл.-корр. Академии наук. В Казань приехал в 1810 г. Устроитель Астрономической обсерватории в Казани; содержатель частного пансиона, открытого там же в 1814 г. Выйдя в отставку в 1816 г., покинул Казань.

²⁸ Франц-Ксаверий Броннер, или Ксаверий Иванович (1758–1850), ординарный профессор теоретической и опытной физики Казан. ун-та, известен как поэт, автор идиллий. Швейцарец по происхождению, Броннер в молодости был монахом, а затем жил в Цюрихе, занимая одно время пост министра (?) юстиции; преподавал математику в кантональной школе города Аарау. Через проф. М.Ф.Бартельса получил в 1810 г. кафедру физики в Казан. ун-те и прибыл в Казань в октябре того же года; с 1812 — первый директор Педагогического института при ун-те. Выехал в 1817 г. из Казани в отпуск, но более в Казань не возвращался и в 1820 г. был по специальному представлению М.Л.Магницкого уволен от службы. С 1818 г. снова преподавал математику в Аарау.

²⁹ См. примеч. 18 к письму 3.

³⁰ См. письма 3, 4 и примеч. 2 к письму 3.

³¹ Карл Амвросиевич Фойгт (1759 (1760)–1811), профессор философии Казан. ун-та. Слушал курсы юридических наук в Лейципгском ун-те. В Казан. ун-те с 1808 г.

³² Иван Осипович Браун (1777 (или 1778)–1819), профессор анатомии, физиологии и судебной врачебной науки в Казан. ун-те (с 1807 г.); с 1813 г. по день смерти — первый выборный ректор ун-та. Был женат на вдове профессора К.А.Фойгта — Елизавете Карловне, урожд. Эйлер, внучке Леонарда Эйлера.

³³ См. примеч. 20 к письму 6.

³⁴ Иван Михайлович Симонов (1794–1855), астроном, проф., ректор Казан. ун-та, чл.-корр. Петерб. Академии наук. Выпускник Казан. ун-та (1812). С 1814 г. — адъюнкт физ.-мат. наук, с 1816 г. — экстраординарный профессор. В 1819-1821 гг. участвовал в качестве астронома в кругосветной экспедиции под руководством Ф.Ф.Беллинсгаузена и М.П.Лазарева, открывшей 16 янв. 1820 г. Антарктиду. По возвращении из путешествия в 1822 г. избран ординарным профессором. В 1833–1838 гг. под его руководством сооружена и оборудована астрономическая обсерватория Казан. ун-та — одна из лучших в то время в Европе. С 1842 г. — заслуженный ординарный профессор. В 1846 г. — избран ректором ун-та и оставался им до конца жизни. Был почетным членом многих рус. и западноевропейских научных обществ и учреждений. Его имя присвоено одному из островов Тихого океана. На карту Антарктиды нанесены два мыса Симонова, холмы Симонова, гора Казанская.