Елена Матвеева, Александр Аземша

Взгляд из минувшего

История Филофея Сорокина, крепостного живописца

Перед нами материалы, чудом уцелевшие в годы мировых войн, революций, социальных смут и потрясений двадцатого столетия.

Это почти вековой давности дневник фотографа, сотрудника журнала «Старые годы» Анатолия Павловича Дитриха, откомандированного летом 1914 года в Солигаличский уезд Костромской губернии с редакционным заданием: собрать материалы для статьи о старой усадьбе князей Шелешпанских, в то время еще существовавшей. Сказать точнее, это «дневник в дневнике», потому что заметки Дитриха, его впечатления об увиденном и анализ событий постоянно перемежаются с переписанными им отрывками из дневника управляющего имением Карла Ивановича Майера, — управлявшего им еще в 30-х годах XIX века.

Молодому сотруднику «Старых годов» повезло: в усадьбе он обнаружил произведения неизвестного художника, установил имя и занялся сбором материалов о его жизни и творчестве. Именно Дитриху принадлежит честь этого открытия. Анатолий Павлович не смог привезти в Петербург работы Филофея Сорокина, но он сфотографировал живописные полотна и рисунки крепостного мастера, благодаря чему они и дошли до наших дней.

Можно представить себе чувства молодого исследователя, обнаружившего в провинции, в настоящем «медвежьем углу», картины неизвестного художника первой половины девятнадцатого столетия. Нетрудно вообразить душевный трепет, когда в руки ему попали старые тетради, в которых управляющий имением Карл Иванович Майер записывал события восьмидесятилетней давности. Читая записки управляющего, Дитрих оценивал и комментировал события, описанные в них.

Материалы А.П.Дитриха хранились в архиве математика и физика, профессора Ленинградского электротехнического института Радецкого. Павел Степанович Радецкий был близок к творческой интеллигенции, дружил со многими писателями, художниками, журналистами. В 1935 году Радецкий был репрессирован и сослан в город Тургай. Перед ссылкой часть своих бумаг он оставил у близких. Когда архивы НКВД были рассекречены, удалось узнать из следственного дела, что в 1938 году Радецкий был арестован вторично, обвинен в участии «в контрреволюционной шпионско-диверсионной террористической организации немецкой разведки», «разработке плана террористического акта в отношении тов. Орджоникидзе» и на основании этих нелепых обвинений тогда же расстрелян. А бумаги его благополучно пережили все трудные времена.

О жизни Анатолия Павловича Дитриха известно немногое. Он был начинающим сотрудником журнала и работал для него, вероятно, только как фотограф, ибо во всем комплекте «Старых годов» за десять лет не удалось обнаружить его имени. На страницах журнала должна была появиться статья Дитриха о Филофее Сорокине, которая так и не была написана. В августе 1914 года редакция «Старых годов» обратилась к читателям со следующим заявлением:

«Редакция ежемесячника «Старые годы» имеет честь известить г.г. подписчиков, что выход летнего и последующих выпусков журнала отсрочен на неопределенное время. Война за отечество захватила все наши мысли и чувства, жизнь в области искусства замерла, интерес к нему в среде читателей тоже, естественно, заглушен…»

Анатолий Павлович Дитрих отправился на фронт. Сначала был вольноопределяющимся, потом офицером, воевал в Галиции, был ранен под Тернополем. Революцию встретил в лазарете. Не остался он в стороне и от Гражданской войны, только где и как воевал, неизвестно. Жизнь его оборвалась в тифозном бараке где-то под Новороссийском.

Со страниц публикуемых записок сквозь века возникают живые люди: художник Филофей Сорокин, театральный искусник Осип Варфоломеевич Маратти, княжеский борзятник Иван Рябов, дворовая девка Марфа, протоколист судебной палаты Урванцев… Сколько их было — этих безвестных маленьких людей, не оставивших по себе памяти? Памяти, которую В.И.Даль определял как «…способность помнить, не забывать прошлого; свойство души хранить сознание о былом…» Филофей Сорокин — один из таких людей. Только его история гораздо драматичнее, потому что он — художник и потому что он — крепостной.

Разумеется, сегодня трудно говорить о том, какое место мог бы занять Филофей Сорокин в русском искусстве XIX века — подлинников его картин не сохранилось. Фотографии, пусть и хорошего качества, не дают исчерпывающего представления о мастере. Однако многие петербургские искусствоведы и художники считают — это работы талантливого, вполне профессионального живописца. Говорил об этом и Дитрих:

«Сохранилось не так уж много имен крепостных живописцев, еще менее известны их произведения и судьбы. Вряд ли я ошибаюсь: здесь художник не без навыков, по-моему, интересный…»

Дитрих вернул нам имя Филофея Сорокина. Художник ожил на страницах дневника, как в той андерсеновской сказке, о которой вспоминает Анатолий Павлович. Мы даже можем встретиться с ним взглядом. «Взгляд из минувшего времени, через века» — то, что Дитрих так метко назвал «эффектом Патерсена».