Мария Меньшикова

Искусство Китая в коллекциях Половцовых

В конце XIX — начале XX века музей Училища Штиглица был самым крупным собранием прикладного искусства в России. Значительной частью музея являлась коллекция искусства Востока, включавшая китайские изделия, большинство из которых были первоклассными по художественному уровню. Никакое другое собрание в России, за исключением, вероятно, царского, не могло конкурировать с музеем Училища. Этим музей, помимо прочего, был обязан и образованности, вкусу, чутью и интересу к Востоку семьи Половцовых, игравших ведущую роль в формировании музея. Основная часть восточной коллекции, оказавшаяся в музее Училища, позднее была передана в Эрмитаж, с тех пор эти произведения являются гордостью собрания и постоянной экспозиции «Искусство и культура Китая», каждый из предметов коллекции заслуживает отдельного исследования.

Увлечению Китаем в Европе и России во второй половине XIX века способствовали международные политические события. Большой поток вещей из Китая стал поступать в Европу после так называемых «опиумных войн» 1839–1842 годов и в 1860-х годах. В 1861 году совместными усилиями европейских держав (без участия России) было подавлено Тайпинское восстание в Пекине. Когда войска вошли в Пекин, был занят и разрушен знаменитый парк и Летний дворец китайских императоров, находившийся к северу от столицы — Юаньминъюань, построенный в XVIII веке по проектам европейских архитекторов и в европейском стиле для императоров Канси (1622–1722) и Цяньлуна (1736–1795). Дворец, являвшийся летней резиденцией, был переполнен великолепными произведениями прикладного китайского искусства. Вывезенные из Китая первоклассные коллекции оказались в богатых домах и дворцах правителей Европы. На их основе открывались музеи, посвященные Китаю или содержавшие большие экспозиции искусства Востока. Это такие знаменитые собрания, как дворец Фонтенбло, куда в 1863 году была инкорпорирована коллекция Наполеона III (Musée Chinois), с 1889 года — Музей Виктории и Альберта, в который королева Виктория передала часть своего китайского собрания прикладных вещей. До сих пор многие изделия украшают Букингемский дворец и интерьеры других зданий. Привезенные трофеи не всегда оставались в руках новых владельцев, большинство предметов поступало на различные аукционы Европы, и в результате продаж памятники оказались и в России.

Другим фактором, способствовавшим интересу к китайскому прикладному, промышленному искусству, были Всемирные выставки. Почти на каждой из них, начиная с первой английской 1851-го, и вплоть до выставки 1925 года, был представлен павильон Китая, главным образом предметами прикладного искусства — фарфором, перегородчатой эмалью, шелками, резной слоновой костью, серебром. Выставки сыграли огромную роль не только в пополнении коллекций Лондона, Парижа, Амстердама, но и в создании новых музеев прикладного искусства и школ при них: в Лондоне (Кенсингтонского), Вене, Гамбурге. При формировании музеев, направленных на изучение ремесел, ручного труда, и создании художественных промышленных училищ невозможно было обойтись без китайского прикладного искусства, особенно в областях, связанных с тем, что подарил миру или усовершенствовал Китай, — фарфор, шелк, бронза и многое другое.

В Россию китайских вещей поступало меньше, чем в Европу или Америку. Половцовы много путешествуют, особенно летом, оказываются в Лондоне, Париже и других городах Европы. Именно во время знакомства с европейскими коллекциями формируются восточные интересы четы Половцовых. Надежда Михайловна увлекалась фарфором, Александр Александрович –другими видами прикладного искусства. Во время путешествий Александр Александрович и Надежда Михайловна каждый раз приобретают китайские вещи. Известны некоторые постоянные адреса, например, на многих памятниках до сих пор сохранились наклейки с названиями магазина: «Langweil. Chinois et Japon. Paris, Pl.St.George, 26».

Важную роль в формировании интереса семьи к китайскому искусству, в создании восточных коллекций музея и собственного дома Половцовых на Большой Морской, 54, (ныне — 52, Союз архитекторов) сыграл А.Г.Влангали.

Александр Георгиевич (Егорович. — М.М.) Влангали (1823–1908), грек, работал в Министерстве иностранных дел, исполнял обязанности посла (посланника) в нескольких странах, был товарищем министра иностранных дел. Он состоял в близких отношениях с графами П.С. и Г.С. Строгановыми, имевшими значительные собрания китайского искусства в Петербурге и в Риме, с китаеведами, например, с П.А.Дмитриевским. После открытия представительства в Китае в 1860 году А.Г.Влангали в течение 10 лет служил русским посланником и находился в Пекине во время Тайпинского восстания. А.Г.Влангали был близким другом А.А.Половцова, они были знакомы с 50-х годов. Во время пребывания А.Г.Влангали в Петербурге они виделись практически каждый день: вместе завтракали, осматривали частные собрания. Намереваясь приобретать китайские коллекции, Половцов часто консультировался у А.Г.Влангали, брал его с собой. Вот характерная запись в дневникеот 10 апреля 1883 года: «Завтракаю у Гагарина с Влангали, осматриваем вместе вещи, привезенные из Китая Бюцовым, покамест еще нет ничего хорошего»¹. (Евгений Карлович Бюцов был русским посланником в Китае в 1873–1883 годах. — М.М.) . Самая важная для нас информация зафиксирована в дневнике: «В Пекине он (Влангали. — М.М.) собрал ту замечательную коллекцию, которую потом продал мне»². Очевидно, это произошло не позднее 1891 года, когда Влангали был отправлен послом в Рим.

Немаловажным фактором для А.А.Половцова была возможность, отчасти благодаря его связям, сравнивать свои и музейные китайские памятники с тем, что хранилось в Гатчине и Царском Селе, в других императорских дворцах, а также с тем, что собирал у себя в Аничковом Александр III. Еще в молодости, будучи великим князем, он увлекся коллекционированием, создал “Мой музей” в комнатах дворца, где находились и восточные вещи. Особенно будущий император любил перегородчатую эмаль. Первоклассные китайские изделия украшали интерьеры: лестницы, кабинет и другие помещения. Половцов был дружен с цесаревичем, с великими князьями и постоянно бывал в их дворцах. С 1883 года он оказывается на приемах и по долгу службы в качестве Государственного секретаря. Александр III показывал А.А.Половцову свои новые приобретения обсуждал с ним их достоинства. Ученикам Училища позволялось заниматься, рисовать в дворцовых коллекциях: в Ораниенбауме в 1890-х годах были сделаны акварели, фиксировавшие интерьеры Китайского дворца, в Эрмитаже и других музеях были созданы рисунки китайских вещей и их орнаментов.Так, 1 февраля 1887 года А.А.Половцов записывает:

«В 1 час еду в Аничков дворец. На лестнице скороход проводит меня в так называемый музей, где, дожидаясь, четверть часа имею время насмотреться на посредственность вещей, сбытых пронырливым Григоровичем (!)»³. Царь прислушивался к рекомендациям Александра Александровича по покупке коллекций и для Эрмитажа (об этом имеются не только записи в дневнике Половцова, но и в архиве Эрмитажа сохранились письма Половцова о необходимости покупок коллекций Базилевского, Шлимана, Сабурова и др.). Интересовалась императорская семья и тем, что происходило в Училище, а затем в музее Училища.

2 января 1885 года во время посещения их Величеств и двух великих князей Рисовального училища А.А.Половцов записывает: «Подношу императору ружье и пару пистолетов хорошей тульской работы прошлого столетия; императрице — китайскую вещицу (курсив М.М.); цесаревичу — французскую книгу начала XVIII века <...>; Великому князю Георгию — фаянсовое блюдо (майолику), особенно понравившееся государю»⁴.

Семья Половцовых постоянно приобретает все новые и новые восточные вещи. Не всегда из дневника и сохранившихся записей о передаче в Училище и позднее в его музей можно понять, для музея или домой покупались, кому принадлежали предметы: училищу и музею или непосредственно семье. «1886. 2 февраля — в 10 часов у <князя А.М.>Дондукова-Корсакова в Европейской гостинице. Покупаю китайскую вазу в хорошей старинной французской бронзовой оправе, которая будто бы была похищена из султанского дворца»⁵. Очевидно одно: большие, значительные коллекции восточных вещей были и дома и в Училище.

В фотоархиве Эрмитажа сохранились два снимка фотографа Императорской Академии наук В.Клазена, относящиеся к 1880-м годам, зафиксировавшие верхний холл и кабинет А.А.Половцова. Верхний холл украшен изделиями китайской перегородчатой эмали: два больших парных блюда, две большие парные столешницы в деревянных рамах висят на стенах, большие вазы установлены на полках камина. Эти предметы легко узнаются, к счастью, они находятся сейчас в Эрмитаже. Этипредметы, имеющие императорские марки, могут происходить только из ограбленных в 1861 году китайских императорских дворцов. Так как они находились в комнатах дома на Большой Морской уже в начале 1880-х годов, возникает предположение, что именно эти произведения ранее были в «замечательной» коллекции Влангали и ими восхищались гости особняка, понимавшие толк в Востоке.

На другом снимке — кабинет⁶ владельца дома, он просто «забит» китайскими вещами: на стенах, разделенных дубовыми рамами на простенки, прикреплены деревянные консоли, на которых стоят фарфоровые китайские вазы. На фотографии видны только две стены, и можно насчитать не меньше пятидесяти восточных предметов. На полу — две большие китайские ширмы на ножках (лак?), служащих каминными экранами. Полочка, расположенная по периметру комнаты над дубовыми панелями, уставлена «мелочами» — бронзой, фигурками, и, самое главное, — узнаются те замечательные изделия из резного камня, которые сейчас являются гордостью коллекции Эрмитажа: цветы из аметиста, жезлы «жуи» из нефрита, нефритовые и халцедоновые сосуды и вазы. На переднем плане фотографии — письменный стол, на нем — пять предметов алтарного набора из расписной эмали (?), курильницы, ножи — все китайского производства. Удивляет то, что в кабинете стоит и китайская мебель: у стен два письменных деревянных стола «ученого», стулья и столики из бамбука — типичные образцы мебели, которую привозили из Китая в Европу в первой половине XIX века; на столах — деревянные резные шкатулки. К сожалению, мебель, по-видимому, не сохранилась в музеях, далеко не все вещи можно найти сейчас в современных коллекциях Петербурга.

Восточное влияние сказалось и на многих деталях интерьера, китайские ткани использовались для обивки мебели. На портрете кисти Э.О.Ш.Каролюс-Дюрана 1876 года (ныне в Эрмитаже) Надежда Михайловна сидит в кресле, покрытом чехлом из шелковой красной китайской ткани с голубой вышивкой с цветочными медальонами.

Можно сделать вывод, что интерьеры, включавшие большое количество китайских предметов, сформировались к 80-м годам XIX века в доме на Большой Морской, 54. Подтверждается это и записью в дневнике. Два француза, пять лет путешествовавших по Азии, а также геолог, путешественник и исследователь Центральной Азии В.А.Обручев обедали дома у Половцовых в октябре 1883 года. Они «чрезвычайно восхищаются моей китайщиною, утверждая, что в Китае невозможно найти такие вещи»⁷.

Увлечение Китаем и дальневосточным искусством не ограничивалось собирательством. Многие интерьеры создавались в «китайском» стиле. Ванная комната в доме на Большой Морской была выложена кафельной плиткой с изображением журавлей и цветущих деревьев. В Петербурге сохранились несколько таких ванных комнат, например в доме Елисеевых на углу Невского проспекта и Мойки — на стене можно видеть гору Фудзи и летающих над волнами чаек. Вероятно, ванные комнаты, украшенные расписной японской плиткой, были популярны на рубеже XIX–XX веков, плитку могли заказывать и приобретать в японском магазине на Невском проспекте в доме 40/42.

К моменту открытия музея Училища и в годы его существования в его счетах и документах постоянно встречаются записи о приобретении больших коллекций от частных лиц в России и в Европе. В Германии в 1886 году у Я.Краута была приобретена большая коллекция тканей и вышивок, в том числе китайских. В 1899 году в Монте-Карло от Hellendall (?) за 450 франков были приобретены три бронзовые вазы.В 1899 году от Евгения Федоровича Гильдебрандта в дар музею Училища были получены 144 предмета из Кореи, Китая и Японии. Была составлена довольно подробная опись⁸, включавшая «50 украшений китайских костюмов: кисти, кошельки, туфли, футлярчики, кисеты», несколько изделий из слоновой кости, в том числе «собака, взобравшаяся на шар». Также были переданы: серебряная коробка овальной формы, свертки обоев с белыми журавлями, из материи с разными изображениями, одна — старец с ланью; вышивки, веера, флаконы, вазочки, простые и лаковые ларцы, камышовые изделия, две завесы из трубочек стекла и бамбука.

В 1900 году у московского собирателя Звягинцева была куплена коллекция на сумму 19465 франков⁹. В описи указывается, что это — бронза и фарфор Китая, однако из описаний следует, что в коллекцию входили китайские предметы из других материалов, а также японская бронза. Одно такое описание привлекло наше внимание, в нем узнаются экспонаты, ныне выставленные на постоянной экспозиции Китая в Эрмитаже: «Два отшельника. Ушедшие от мира людей, питающиеся только растениями и фруктами. Статуэтки, резанные из дерева. Китай». В инвентаре музея Училища (МШ №13303, 13304) сказано также, что у одного из них в руках — корзинка. Это фигуры двух даосских бессмертных, вырезаны они из очень редкой породы дерева, имеющего приятный аромат и ценившегося наравне с золотом.

Покупали вещи также у уже упоминавшегося А.М.Дондукова-Корсакова, у В.А.фон Дена и многих других частных лиц.

В счетах есть топографические пометки: приобретения помещали в лоджию, называемую в бумагах училища «китайскою», и во II кладовую китайского фарфора.

Чаще других записей о передачах в музей попадаются бумаги о принятии восточных вещей от семьи самих Половцовых. Большинство списков имеют пометки: «присланы на время», «присланы для выставления», «переданы в дар», иногда — «возвращены по желанию» (Александра Александровича или Надежды Михайловны). Так, несколько раз с 1885 до 1909 года упоминаются «890 маленьких китайских чайников» — Надежда Михайловна отдавала их в Училище несколько раз и забирала обратно, пока они не были, по-видимому, приобретены музеем после их оценки в 1909 году в 2000 рублей. Сейчас эта коллекция (правда, чайнички переатрибутированы, в основном как японские) почти полностью в Эрмитаже. Несколько чайников было передано в годы Советской власти в различные музеи страны.

На время, для выставок, для штудий по рисованию, передавались в музей веера: Надежда Михайловна дала пять штук, за два –позднее предложено 40 рублей, три — возвращены. Александр Александрович «для выставления присылает шесть разных ваз китайских, фарфоровых, monochrome», в 1901 году «одна возвращена по желанию Половцова». Многие вещи, попав в музей, остаются в нем: китайская бронза (в 1898 году в дар от Надежды Михайловны переданы — китайский медный дракон, курильница, китайский кувшин «старинной работы»), фарфор, слоновая кость (Лао-цзы, 1901), коробка с цветами красного резного лака (от Надежды Михайловны в 1896 году, инв. № МШ-12425), корзины из тростника японской работы (от нее же в 1909 году), шелковые китайские ткани (три куплены в 1897 году за 73 рубля)¹⁰ и т.д.

С 1896 года все чаще встречается в документах Училища и музея имя А.А.Половцова-младшего, сначала как действительного члена Совета Училища, а с 1914 года — как председателя. В 1896 году он передает в музей китайские вещи, а также персидские. Его усилиями покупают в музей такие шедевры, как ширма коромандельского лака второй половины XVII века (инв. № МШ-5826; была приобретена в 1910 году за огромную по тем временам сумму в 7659 рублей 57 копеек у антиквара Паркенгорфа в Англии); столик резного красного лака XVI века (инв. № МШ-21357) подарен им в 1914 году; настенный экран черного лака с инкрустацией перламутром XVIII века (инв. № МШ-21062), большое количество перегородчатой эмали с императорскими марками и очень высокого качества.

Половцов-сын поддерживал контакты и покупал вещи в Европе у тех же антикваров, что и отец. Выбор у него был очень значительный: рынок китайских редкостей пополнился и в Европе, и в России после 1901 года в результате подавления еще одного восстания в Китае — Боксерского — и новой трофейной добычи из различных дворцов Пекина и тех мест, где проходили “объединенные” войска европейских держав.

После смерти А.А.Половцова-старшего в 1909 году большая часть его художественного собрания была продана с аукциона в Париже. Но китайские памятники, в основном, остались в Петербурге. Надежда Михайловна коллекционировала и любила их, и интерьеры дома с восточными вещами почти не изменились до 1918 года. Многие китайские произведения сохранялись в семьях у детей.

Каменноостровская дача по завещанию принадлежала Александру Александровичу-младшему. На втором этаже нового дома, перестроенного в 1911–1912 годах архитектором И.А.Фоминым, располагалась “китайская” гостиная с большим количеством китайских предметов, с китайской мебелью, привезенной из путешествий и полученной в дар после окончания строительства Китайско-Восточной железной дороги. Вещи также находились: в буфетной — стенные шкафы, украшенные сверху китайской бронзой; в гостиной — вышитая шелком ширма с изображением бамбука (хранится в Эрмитаже), на столе — китайская ваза с драконами с красной подглазурной росписью медными окислами (хранится в Эрмитаже); в парадных залах на пристенных консолях и столиках — наборы ваз из фарфора и перегородчатой эмали. Единственное, что сохранилось сейчас на даче, — деревянные, покрытые лаком панно с изображением резных драконов, играющих жемчужинами. Однако и они неоднократно в советское время при перестройках дома перемещались с места на место и сейчас находятся не в том помещении, для которого они предназначались, (используются как двери и межкомнатные перегородки). Отдельные фотографии интерьеров комнат 1920-х годов хранятся в ГИОПе. Судьба большинства памятников после революции и передачи дома под пансионат и профилакторий нам неизвестна, лишь незначительное количество предметов можно найти сейчас в государственных коллекциях. Ныне дача сильно обветшала и, возможно, сдана в аренду частным лицам или учреждениям на длительный срок.

Вероятно, интересно было бы выяснить, какие китайские вещи находились в доме А.А.Половцова-младшего в Ташкенте. Особняк был отстроен в “мавританском” стиле из резного дерева, раскрашен, интерьеры выполнены в “персидском” вкусе с большим количеством ковров, тканей, керамики, различных ближневосточных предметов искусства, находились в нем и китайские вещи. Сейчас в здании расположился музей, интерьеры переделаны под экспозиции, но отдельные памятники сохранились, в том числе деревянная кровать, инкрустированная перламутром, — возможно, единственный образец “спальной” китайской мебели в коллекциях бывшего Советского Союза.

Дочь Половцовых Надежда была замужем за Александром Александровичем Бобринским — председателем Археологической комиссии, отдельные китайские вещи поступали от них (перегородчатая эмаль), хотя их коллекционирование было сосредоточено на археологии Крыма, Кавказа и т.д.

В доме на Большой Морской улице, 54, вместе с матерью жила дочь Анна, вышедшая замуж за Александра Дмитриевича Оболенского. Они также делали подарки в музей Училища, например, ими были подарены два больших экрана резного красного лака с инкрустацией нефритом XVIII века (ГЭ ЛН-64, 65). Но в целом, коллекция китайских изделий в доме сохранилась без изменений до начала 20-х годов XX века. Судьба дома не сильно отличалась от участи других дворцов Петербурга: и дом, и все имущество было конфисковано, художественные ценности поступили в Государственный музейный фонд. Большинство из них все же не было продано, а передано в музей Училища в 1922–1924 годах, откуда они и попали в основном в Эрмитаж в 1926 году. Пугающе красноречивы одинаковые даты смерти четы Оболенских : 1917 год.

В архиве музея найдена опись китайских вещей, конфискованных из дома, там же хранятся отдельные старые семейные документы¹¹. В список входят первоклассные образцы перегородчатой эмали (около 20 инв. номеров), в том числе одна ваза XV века (инв. № МШ-5606), многое из того, что видно на фотографиях 1880-х годов, можно узнать. От Половцовых поступила коллекция из 38 нефритов и резных камней, небольшое, но уникальное собрание китайского стекла XVIII века, редкие лаки, бронза, дерево и другие замечательные памятники. О некоторых из них имеются записи, касающиеся истории их поступления. В частности, о парных чашах-горшках из нефрита с цветами из резных камней записано, что они были «подарены Великим китайским посланником». Имеется в виду Ли Хун-чжан, приезжавший в 1896 году в качестве официального представителя императора Китая, правившего под девизом Гуаньсюй (1875–1908), на коронацию Николая II и посетивший многие дома богатых петербуржцев — Юсуповых, Половцовых, Витте.

Восточные собрания семьи Половцовых были и остаются одними из лучших в России. Даже коллекции Общества поощрения художеств или семей Строгановых, Кочубей, Юсуповых не могли с ними сравниться. Будем надеяться, что имя Половцовых, так много сделавших для русской истории и культуры, отныне не будет предано забвению.