Галерея журнала «Наше наследие»

Алла Михайлова

В поисках новой образности

Скульптура Анастасии Мотовиловой. Живопись Ольги Мотовиловой.

Позиционируя себя как некий творческий дуэт, Анастасия Мотовилова и Ольга Мотовилова-Комова неизбежно провоцируют недоверие зрителя, задающегося вопросом, так ли они едины в своих творческих устремлениях, правомерно ли считать родственные узы достаточным условием для интересного творческого диалога. Выставка работ Анастасии Мотовиловой и Ольги Мотовиловой-Комовой — доказательство того, что экспозиция, выстроенная «по семейному принципу», оборачивается не просто механическим сопоставлением тем и образов, а со-творчеством одновременно похожих и непохожих индивидуальностей.

Незамысловатые сюжеты полотен Ольги Мотовиловой-Комовой позаимствованы из повседневной провинциальной жизни. Используя прозаические мотивы, решенные как жанровые сцены, она воссоздает эпическую картину мироздания, невольно моделируя ситуацию, в которой более ста лет назад оказался Поль Гоген: Ольга Мотовилова-Комова в своем переславльском Таити ищет возможность обновления эстетики, радикального изменения наших представлений о прекрасном. В этом поиске оказываются значимыми цвет тела (желтый, как у гогеновских персонажей), природа, гармоническое сообщество людей и животных. Принципиальная антипсихологичность ее работ требует замены индивидуальности «обществом». В этой среде меньшее подобно большему, и в каждой фигуре как в капле воды отражена квинтэссенция телесной и духовной жизни маленького городка. Античный панпсихизм окрашивает полотна Ольги Мотовиловой-Комовой и определяет их лирический лад: здесь одушевлены люди, деревья и животные, чья безмятежная и безгрешная радость разлита в мире, где все равно всему.Автор обращается со своими персонажами подобно владельцу рассыпавшегося ожерелья — то любуется драгоценными жемчужинами поодиночке, то собирает их в пригоршню, соединяя в живописную, безмолвную группу. Материальность, цельность организации полотна — восходят к устойчивым композициям Поля Сезанна. Ориентация на опыт французской школы закономерна — ведь формирование Ольги Мотовиловой-Комовой как художника происходило одновременно с возрождением интереса к постимпрессионистам в отечественных художественных кругах. Однако перед нами не буквальное воспроизведение знакомых схем, а опосредованное восприятие, обогащенное опытом прошедшего столетия и давней традицией обращения отечественных художников к наследию постимпрессионистов.

Если картины Ольги Мотовиловой-Комовой с их программно прозаическими сюжетами и произвольными, случайными «кадрами» отсылают нас к поэтическому миру российского провинциального быта, вызывая в памяти широкий ряд конкретно-исторических ассоциаций, идущих от русского провинциального портрета, то скульптурные работы Анастасии Мотовиловой обращены к экспрессивному языку древних культур. Образный строй ее работ — музы, русалки-ундины, животные — свидетельствует о том, что мастер вступает в диалог с традицией архаики, наследуя ее выразительность, витальность и экспрессию. Это искусство, намекающее на возможность сильного душевного движения. Таинственная, чреватая эмоциональным всплеском дремота персонажей разительно отличается от активного бодрствования персонажей Ольги Мотовиловой-Комовой. Внутренний драматизм, характеризующий трактовку образов, напоминает нам о творческом почерке Э.А.Бурделя, но, конечно, в данном случае речь может идти даже не о парафразе, а, скорее, о сходстве мировоззренческой основы творчества. В то же время импрессионистические обобщенные этюды, «впечатления», — сидящие, стоящие, читающие человеческие фигуры, исполненные Анастасией Мотовиловой, подобны «мальчикам» Матвеева, с их томной печалью, «смазанным» контуром, плавно перетекающими объемами. Холодный блеск глазури на белом фаянсе дематериализует фигуры, лишая их глиняной тяжести, и сообщает им бесплотность и уязвимость. Уже не портреты, но еще не иероглифы, эти образы утрачивают свое первоначальное значение, функцию добротного похожего портрета, изображения-двойника, и входят в царство символов, слагая собственный художественный язык. Медитативное забытье портретных образов Анастасии Мотовиловой — это «цивилизованная» печаль, уходящая от страстного, первобытного смятения муз и русалок.

Анималистика скульптора отличается дотошностью зоологического атласа, избегнув опасности показаться чрезмерно натуралистической и скучной. Если животные могут быть одиноки, то перед нами именно одинокие существа: вознесшаяся на куст антилопа, замершая и замкнутая в грациозном изгибе болотная птица освобождают память зрителя от каких бы то ни было ассоциаций — это звери «докультурных» эпох, когда искушенная человеческая фантазия еще на наделила их собственными привычками и темпераментом. Они интересны мастеру как чистая форма, не обремененная духом и сознанием.

Анастасия Мотовилова прибегает к лаконичным и выразительным средствам художественного языка, чередуя импрессионистическую беглость эскиза и монументальную законченность пластического образа. Незавершенность боцетто, как правило, в портретных набросках делает модель незащищенной, придавая ей надменность драгоценного произведения и хрупкость изящной безделушки. Живописная свободная манера лепки создает вокруг работ мастера трепетную световоздушную среду, растворяющую контуры фигур, органично вписывающихся в любое, вне зависимости от стиля и объема, пространство. «Интерьерность» — потенциальная возможность легко «обживать» помещение, это не качественная субъективная оценка, а имманентное свойство, одна из основных характеристик работ Анастасии Мотовиловой.

Стремление к обобщению, лаконизм в равной мере присущи творческому почерку Анастасии и Ольги Мотовиловых. В живописных композициях Ольги Мотовиловой достаточно двух-трех мазков, чтобы передать округлость тела, течение реки, замершие в вечном движении фигуры пешеходов на перекрестке. Скупость выразительных средств позволяет художнику бросить зрителю намек, скрытую идею, дешифруя которую, он сам включается в творческий процесс. Нередко сама идея содержит в себе легкую иронию по отношению к модели, к себе, к зрителям. Ироничность сообщает произведениям живописца отстраненность и обаяние интеллектуальной игры с умелым использованием цитат и собственных инвенций.

Работы Ольги Мотовиловой-Комовой и Анастасии Мотовиловой подтверждают известный (спорный, но неопровергнутый) тезис о том, что истинная раскрепощенность возможна лишь в рамках традиции. Их произведения обнаруживают образованность авторов, образованность, не ограничивающую свободу, но ей способствующую. Обращаясь в разных видах искусства к широкому спектру мотивов и образов, от лубочного искусства до фовистских цветовых изысков, от архаических венер до «наивных» анималистических композиций, они формируют новую образность, тесно связанную с европейской живописно-пластической традицией нового времени.