Владимир Енишерлов

«С природой одною он жизнью дышал…»

Памяти Адриана Васильевича Рудомино.

28 сентября 1924 (Москва) – 13 июля 2017 (Барвиха)

В саду журнала «Наше наследие» в 1-м Неопалимовском переулке — в одном из старых районов Москвы, неподалеку от Плющихи — каждое лето в последние годы расцветает куст душистой белой акации. Ее гроздья касаются бронзы небольшого памятника Александру Блоку, а сама акация широко раскинулась над травой и цветами настоящего русского сада, немного запущенного, как в старых усадьбах. Несколько лет назад эту белую акацию подарил журналу мой друг Адриан Васильевич Рудомино. С первых дней существования журнала «Наше наследие» он был его поклонником, внимательным читателем, а затем и почитаемым автором. Его очерки и статьи всегда были свежи, интересны, отличались остротой и глубиной поднятых проблем. Помню, какой резонанс вызвала публикация «Книги войны» А.Рудомино, принципиально поднявшая вопрос реституции культурных ценностей. «Наше наследие» участвовало в издании книг Адриана Васильевича, и мы поражались, как глубоко и заинтересованно вникал он во все тонкости нового для него издательского процесса. Он часто бывал в редакции и один, и с женой Натальей Николаевной — по издательским делам, на открытии выставок, вручении литературных премий А.А.Блока и Д.С.Лихачева. Его беседа всегда была поучительна и приятна, а какое-то искреннее, почти детское любопытство и неиссякаемый интерес ко вновь увиденному — будь то книга, картина, старая фотография, рукопись или чье-то письмо на пожелтевшей от времени бумаге — выдавали в нем человека любознательного и пытливого. Бывая у Рудомино на даче в Барвихе, все погружались в почти забытую атмосферу загородного интеллигентного дома с массой книг, хорошей музыкой, картинами на стенах, длинным столом в эркере, украшенным так ценимым Адрианом мейсенским фарфором и заваленным бумагами и рукописями хозяина. Здесь, в этом доме, окруженном соснами, царили те истинно русские хлебосольство и гостеприимство, которые покоряли всех гостей. Я вспоминаю, как Адриан Васильевич взял небольшой отросток любимой белой акации возле своего барвихинского дома (он очень гордился белой акацией, следил, чтобы эта южная гостья Подмосковья не пострадала в морозные зимы, и горевал, когда ее ранили морозы) и, передавая его мне, сказал: «Я хочу, чтобы она цвела в “Нашем наследии”. В Москве теплее, чем здесь, ей будет у вас хорошо, и меня будете вспоминать, когда она зацветет». За свою долгую жизнь Адриан Васильевич посадил много деревьев и кустарников: лип, сосен, яблонь, туй, сирени и т.д. — помнил, где и когда доставал саженцы, как сажал их вместе с сыном Васей, как подкармливал, поливал, ухаживал. Его отношение к природе, деревьям (особенно любил он сосны), травам, цветам, птицам было удивительно бережным и, я бы сказал, человечным. Белая акация, мимо которой я прохожу каждый раз, когда иду в редакцию, теперь не просто напоминает мне об Адриане, но несет частицу его сущности, его ego, оставленного в нашем московском саду. Действительно, «с природой одною он жизнью дышал», как писал Евгений Боратынский в стихотворении «Нa смерть Гете».

Адриан Васильевич Рудомино — боевой офицер, ветеран Великой Отечественной войны, ученый-экономист, доцент МГИМО, почетный член Международного попечительского совета ВГБИЛ им. М.И.Рудомино, увлеченный краевед, талантливый литератор — скончался в своем загородном доме в Барвихе на 93-м году жизни.

По благословению Святейшего Патриарха Кирилла Адриана Васильевича похоронили в Барвихе, у стен храма Покрова Пресвятой Богородицы, душой возрождения которого он был. Под колокольный звон и пение монахинь у любимых им барвихинских гигантов сосен его опустили в золотой, чистейший песок, среди цветов и фруктовых деревьев подворья Зачатьевского женского монастыря. А.В.Рудомино заслужил такую честь и привилегию. Именно он, старожил и бытописатель Барвихи, стал в 90-е годы прошлого века инициатором возрождения здесь уничтоженного в 1930-х годах монастырского подворья и, главное, Покровской церкви, закрытой и разобранной тогда же советской властью. Именно Адриан Васильевич после долгих дискуссий на разных уровнях сумел преодолеть все возражения и настоять, чтобы барвихинская церковь Покрова Пресвятой Богородицы, прекрасный памятник деревянной архитектуры и церковного искусства начала ХХ века, была воссоздана точно такой, какой ее когда-то спроектировал и построил известный церковный архитектор А.А.Латков и какой она ушла при «советах» в казавшееся вечным небытие. Он нашел старые фотографии церкви, помог обнаружить в одном из петербургских архивов архитектурный проект Латкова, привлек компетентных ученых-консультантов. Это была основа будущей сложной работы архитекторов, строителей, реставраторов. Но прежде Адриану Васильевичу и его соратникам довелось выдержать настоящие битвы с подмосковными чиновниками разных рангов, не желавшими отдавать Церкви дорогущую барвихинскую землю, на которой можно было бы неплохо нажиться. Лишь реальная помощь Президента РФ Б.Н.Ельцина и твердая позиция Патриарха Алексия II помогли энтузиастам получить по праву принадлежащую Церкви землю для постройки храма и обустройства подворья. Абсолютно на всех этапах строительства церкви — от выбора места для нее и до первой службы — принимал участие Адриан Васильевич, который позже очень любил приходить в храм, погружаясь в красоту царившей там молитвенной атмосферы. Русская православная церковь высоко оценила участие Адриана Васильевича Рудомино в возрождении Покровского храма, наградив высокими церковными наградами. В разные годы их вручали ему два Патриарха — Алексий II и Кирилл. Провожая в последний путь, очень тепло и проникновенно говорила об Адриане Васильевиче настоятельница Зачатьевского женского ставропигиального монастыря игуменья Иулиания, с первых дней борьбы за воссоздание церкви всегда бывшая рядом с ним.

Адриан Васильевич очень любил свою малую родину — Барвиху, ее окрестности, символ этих мест — мощные вековые сосны с огромными, пышными кронами, будто плавающими в голубом небе, излучину Москвы-реки, ее заливные луга, урочища речек Саминки и Чаченки, захватывающие, щемящие душу дали, таинственный Лохин-остров. Он мог долго и интересно рассказывать об истории этих чарующих мест. И куда бы ни забрасывала его судьба, он всегда возвращался в своих мечтах и мыслях в Барвиху, где с 1926 года жил каждое лето, а после того как вышел на пенсию и полностью посвятил себя семье, путешествиям и творческой работе — постоянно. Он написал об этом крае прекрасную, сразу же ставшую бестселлером книгу «Легендарная Барвиха». В этих записках старожила об истории, природе и частной жизни он рассказал о многом, что было известно лишь ему, приоткрыл завесу над некоторыми барвихинскими тайнами, написал об исторических и архитектурных памятниках в окрестностях Барвихи. Его постоянно мучила мысль, как сберечь этот край, его природу и историю от разорения и гибели, надвигавшихся с алчных 1990-х годов. «Одной из моих задач, — писал он в “Лeгендарной Барвихе” в 2009 году, — было привлечь внимание к вызовам и угрозам, которые предъявляет Барвихинскому краю жестокий XXI век. Надо спешить, пока Верхнее Москворечье не превратилось в продолжение московского мегаполиса, спасти хотя бы то, что осталось от местных сосновых лесов, полей, лугов, их флоры и фауны…» И ведь как в воду глядел. Практически до последних дней остро переживал Адриан Рудомино стремление московских властей застроить луга вдоль Москвы-реки от Уборов до Мозжинки многоэтажными домами. Он сопереживал патриотам края, борющимся за Архангельское, любимое им Николо-Урюпино с гибнувшим шедевром архитектуры — Белым домиком; выступающим против застройки городскими кварталами полей близ Ильинского. Все это были единомышленники, продолжатели его дела обороны малой Родины от варварской орды пришельцев — строительной мафии и коррумпированного чиновничества. Его книге о Барвихе, его очеркам и статьям присуще бескомпромиссно-жесткое отношение к тем, кто варварски губит природу, разрушает исторические и природные памятники.

Фамилия Рудомино известна сейчас любому образованному человеку. Знаменитая в мире Всероссийская библиотека иностранной литературы носит имя великого библиотекаря М.И.Рудомино, матери Адриана Васильевича. Истории ВГБИЛ, которую Маргарита Ивановна считала третьим ребенком в своей семье, последним годам войны, реституции культурных ценностей, экологическим проблемам барвихинского края, судьбам представителей многочисленной семьи Рудомино-Москаленко-Королевых, чья небольшая летняя дача в поселке Новь за девять десятилетий превратилась в настоящее, разросшееся родовое гнездо, посвящены многие очерки и статьи А.В.Рудомино в российских и зарубежных журналах и газетах, энциклопедиях и сборниках, выступления на радио и телевидении. Он с любовью писал о своем отце, педагоге В.Н.Москаленко, гордился родством и дружбой с двоюродным братом, легендарным конструктором космических ракет С.П.Королевым, и много нового и интересного рассказал о нем и его связи с Барвихой в своих публикациях. «Мысль семейная», как говорил Л.Н.Толстой, всегда была в центре жизненных интересов Адриана Васильевича. Он создал чудесную, дружную, талантливую семью, полностью разделявшую его чаяния и интересы. Заботливая и мудрая жена Наталья Николаевна Покровская, любимый сын-единомышленник Василий Рудомино, его прелестная жена Аня Павлова, внук Арсений, продолжатель рода Рудомино, младшая сестра Марианна Васильевна были рядом с Адрианом до последнего вздоха, поддерживая и помогая ему во всем.

Всю жизнь светочем и образцом для Адриана Васильевича была его мама, Маргарита Ивановна Рудомино. Такую сыновью любовь, граничащую с поклонением, встретить на нашей грешной земле можно редко. Он полностью разделял заботы и интересы Маргариты Ивановны. Жил ими. При ней и особенно после ее кончины Адриан Васильевич уделял много времени и внимания основанной ею Всероссийской государственной библиотеке иностранной литературы, до конца своих дней «близко принимая к сердцу ее проблемы и трудности, был непременным участником ее важнейших акций, другом и мудрым советчиком не одного поколения ее сотрудников». Такими словами провожали его в последний путь друзья — «библиотечные». Адриан Васильевич подготовил, составил, снабдил подробными комментариями и сопроводительными текстами книги М.И.Рудомино и о ней: «Великий библиотекарь», «Моя библиотека», «Книги моей судьбы»; составил книгу-альбом о М.И.Рудомино «Почти весь ХХ век» с подробным рассказом о ее жизненном пути. Все эти издания основаны на материалах богатейшего семейного архива Рудомино, бережно собиравшегося и хранившегося Адрианом Васильевичем, завещавшим своим потомкам как зеницу ока беречь семейные бумаги, документы, фотографии, реликвии — вещную основу памяти об их роде.

В 2016 году вышла в свет книга военных мемуаров А.В.Рудомино «От дымовой завесы до Библии Гутенберга». Он начал писать ее после 90-летия, которое было торжественно отмечено во ВГБИЛ. Адриан Васильевич долго не решался приняться за эту книгу, рассказать о своем ратном пути на полях Великой Отечественной войны. Он боялся ненужной помпезности, фальши, казусов памяти. Долго пришлось уговаривать его вновь взяться за перо. Да и чувствовал себя он уже не очень хорошо. Но в конце концов он внял уговорам друзей и родных и написал свою последнюю книгу. «От дымовой завесы до Библии Гутенберга» — воспоминания командира взвода химической защиты, мемуары, равные документам по фактической наполненности, отсутствию ненужных рассуждений, досужих домыслов и неудачной беллетристики, которыми порой грешат книги участников войны.

В 1942 году семнадцатилетним юношей Адриан Рудомино начал службу в Красной Армии. Он прошел войну командиром взвода химической защиты в войсках, боевая работа которых по целому ряду причин, в том числе весьма специальных, не так хорошо известна, как сражения летчиков, артиллеристов, пехотинцев, моряков и т.д. Основными задачами войск химической защиты Красной Армии были разведка, предупреждение, а в случае применения немцами — дезактивация химического оружия, боевых отравляющих веществ (БОВ). Еще слишком хорошо был памятен тот ужас и огромные потери, которые понесли союзные войска от газовых атак немцев в Первой мировой войне. Была и еще одна сложная, очень опасная, но необходимая боевая работа, которую приходилось выполнять лейтенанту Рудомино и его взводу, — установка дымовых завес, маскировка дымом наступающих танков и пехоты. Перед началом атаки выдвигались на нейтральную полосу бойцы взвода химзащиты во главе с их юным командиром, ставили и поджигали дымовые шашки, постоянно рискуя подорваться на минах или попасть под выстрелы немецких снайперов. А затем из окопов поднималась в атаку пехота, двигались танки. «Лейтенант Рудомино А.В. <…> в бою 19 октября 1944 года с группой красноармейцев-химиков поставил дымовую завесу на фронте 1 км, обеспечив тем самым успех наступающих частей левого фланга, приняв на себя артиллерийский огонь противника, за что был удостоен правительственной награды ордена Красной звезды». Так написано в боевой характеристике лейтенанта Рудомино. С боями прошел взвод Адриана Рудомино дороги войны в составе 65-й армии, 69-й стрелковой дивизии Первого и Второго Белорусских фронтов. Лейтенант Рудомино освобождал от немецко-фашистских захватчиков Белоруссию, Польшу и закончил войну в Германии, в Ростоке. В поверженном Берлине он расписался на Рейхстаге и был очень огорчен, когда уже после воссоединения Германии, побывав в Берлине, не нашел на отреставрированном здании Рейхстага своего автографа. Вехи его военной судьбы определяют боевые ордена и медали и десять благодарностей Верховного Главнокомандующего, полученные Адрианом Рудомино за взятие польских и немецких городов. После Победы лейтенант А.Рудомино был прикомандирован к специальной группе сотрудников Особого комитета при СНК СССР по Германии под началом подполковника М.И.Рудомино, возглавлявшей отряд советских специалистов по сбору и отправке в Советский Союз немецких книг для восстановления фондов советских библиотек и архивов, уничтоженных и разграбленных нацистами во время войны на Восточном фронте. Тогда в поверженной Германии команды «охотников за трофеями» были и у союзников, и у советских войск. Но редко кому из них довелось участвовать в секретной акции, подобной той, которая оставалась тайной почти полвека и о которой А.В.Рудомино подробно рассказал в журнале «Наше наследие», а затем и в книге мемуаров. Это была операция по вывозу из находившегося в Рудных горах Южной Германии замка Рауэнштайн спрятанной там нацистами коллекции Немецкого музея книги и шрифта из Лейпцига. «Даже если предположить, — писала газета Leipziger Blatter, — что лейтенант Рудомино не был посвящен во все детали своего задания, то перед выездом из Берлина он был проинструктирован, что к хозяевам замка Рауэнштайн, где были спрятаны ящики с экспонатами из Немецкого музея книги и шрифта, он должен был обратиться со словами: ”Где Библия Гутенберга?”. В одном из ящиков находилась одна из самых знаменитых и дорогих книг мира. Это был самый секретный объект специальной военной операции советских оккупационных властей в сентябре 1945 года». В девятнадцати по-немецки добротных, аккуратных ящиках, вывезенных лейтенантом Рудомино и его командой из замка Рауэнштайн, были сложены шедевры полиграфического искусства Европы XV–XVIII веков; бесценные инкунабулы, рукописи, иллюминированные книги, бытующие в единичных экземплярах, фантастическая по красоте и ценности коллекция книжных переплетов начиная с XV века, собрание набивных тканей XII–XIX веков. Но, безусловно, жемчужиной этой коллекции была сокрытая в одном из ящиков 42-страничная иллюминированная Библия Гутенберга, первая печатная книга в мире.

Тот экземпляр, который в результате экспедиции в Рудные горы привез в Берлин отряд Рудомино, уведя его буквально из-под носа американских «охотников за трофеями», для отправки вместе со всей коллекцией специальным самолетом в Москву, совершенно уникален. Это лучший из существующих сейчас в мире 48 экземпляров Библии Гутенберга.

Адриан Рудомино много писал и выступал по проблемам компенсаторной реституции культурных ценностей. Его очень заботила и беспокоила тайная судьба трофейной книжной коллекции, к которой он оказался причастен. Я помню, как он волновался, когда в начале 1990-х годов мы подошли с ним к специальной сейфовой комнате в здании Государственной библиотеки СССР имени В.И.Ленина, где за бронированной дверью хранились экспонаты Немецкого музея книги и шрифта. Почти через полвека он вновь держал в руках ту самую гутенберговскую Библию, за которой когда-то спешил через всю Германию в замок Рауэнштайн. Вызволению этих книг-шедевров из полувекового плена отдала много сил Маргарита Ивановна Рудомино, но не успела закончить борьбу за их освобождение. «Еще не время, Маргарита Ивановна», — сказал ей один из секретарей ЦК КПСС, к которому она обратилась с предложением раскрыть тайну книжных трофеев. Десятилетия понадобились Адриану Васильевичу, чтобы продолжить ее дело спасения пленных книг, вызволить их и снять с них завесу государственной тайны, сделать доступными для исследователей и любителей книжного искусства. После многих статей в печати, телевизионных передач, круглых столов и совещаний о реституции культурных ценностей он добился своего, освободив из плена эти книги войны, сорвал с них покров секретности.

Он был истинным хранителем семьи, традиций рода, завещанных ему предками, и сумел в свою очередь передать это чудесное и такое редкое сейчас качество своим близким: жене, кудеснице домашнего очага Наталье Николаевне, и их сыну Василию, ставшему после ухода отца главой семьи Рудомино. Приведу лишь один пример — он много говорит о традициях, которые поддерживал и утверждал Адриан Васильевич. Более тридцати лет ежегодно 3 июля, в день рождения Маргариты Ивановны, в доме Рудомино в Барвихе собираются «библиотечные» (сотрудники Иностранки, их дети, внуки), родные и друзья семьи. Встречи начались тогда, когда М.И.Рудомино, создательница и полувековой директор ВГБИЛ, была насильственно отчуждена от родного детища — библиотеки в угоду одному из высших советских руководителей. И с той поры каждое 3 июля у нее стали собираться ее верные друзья и соратники. В те годы для «библиотечных» это было небезопасно, но традиция не прервалась. Она продолжилась и после смерти Маргариты Ивановны. Душой этих встреч стал Адриан Васильевич, который всегда очень серьезно, даже трепетно готовился к этому «маминому» дню. Для того чтобы поговорить о Маргарите Ивановне, погрузиться в интеллигентную, теплую, уютную (словцо Адриана) атмосферу семьи Рудомино, люди стремились в этот день в Барвиху, оставив все дела и заботы. Лишь в 2017 году не было встречи. Адриан Васильевич был уже необратимо болен, хотя при малейшем улучшении постоянно вспоминал об этом дне, диктовал и дополнял список гостей. А через десять дней после памятной даты его не стало. Но я уверен, что традиция не прервется, и в этот день ежегодно будут сходиться в доме Рудомино друзья и родные, вспоминать великого библиотекаря М.И.Рудомино и ее любящего сына Адриана.

Адриан Васильевич Рудомино прожил непростую, в целом счастливую, творческую жизнь. Любил свою семью, путешествия, классическую музыку, особенно Баха, книги, искусство. Кумиром его была природа. Думая об ушедшем друге, упокоившемся в соловьином саду, у стен Покровской церкви в Барвихе, и прощаясь с ним, я вспоминаю строки И.Бунина:

И цветы, и шмели, и трава, и колосья,
И лазурь, и полуденный зной...
Срок настанет — Господь сына блудного спросит:
«Был ли счастлив ты в жизни земной?»
И забуду я все — вспомню только вот эти
Полевые пути меж колосьев и трав —
И от сладостных слез не успею ответить,
К милосердным Коленам припав.

Июль 2017 года