Журнал "Наше Наследие"
Культура, История, Искусство - http://nasledie-rus.ru
Интернет-журнал "Наше Наследие" создан при финансовой поддержке федерального агентства по печати и массовым коммуникациям
Печатная версия страницы

Редакционный портфель
Библиографический указатель
Подшивка журнала
Книжная лавка
Выставочный зал
Культура и бизнес
Проекты
Подписка
Контакты

При использовании материалов сайта "Наше Наследие" пожалуйста, указывайте ссылку на nasledie-rus.ru как первоисточник.


Сайту нужна ваша помощь!

 






Rambler's Top100

Музеи России - Museums of Russia - WWW.MUSEUM.RU
   
Подшивка Содержание номера "Наше Наследие" № 121 2017

Анатолий Заславский

Самопознание Гусева

Творчество — это место пересечения разнонаправленных устремлений общества с путями развития современного ему искусства, с линиями судьбы самого художника.

Юрий Гусев захотел стать художником в то время, когда случилась хрущевская оттепель и искусство 1960-х пыталось вспомнить авангардные 1920-е годы. Скоро оттепель закончилась и началась эпоха глухого застоя. Зато неофициально успели возникнуть художественные школы, которые настойчиво исследовали законы развития языка искусства. В Ленинграде образовались школы В.Стерлигова, О.Сидлина, Г.Длугача — каждая по-своему анализировала принципы построения картинной плоскости, отворачиваясь от идиотизма иллюстрирования «социалистического содержания». Линия судьбы Юрия Гусева в конце его обучения в Ленинградском художественном училище им. В.Серова пересеклась с исканиями творческой группы «Эрмитаж», которой руководил Григорий Яковлевич Длугач. Эта группа аналитически интерпретировала произведения великих мастеров и была для Юрия серьезной школой понимания саморазвития формы внутри формата картины. Это помогло ему заглянуть в истинное содержание предмета искусства и уйти от поверхностного литературно-идеологического подхода.

Приемы исследования шедевров великих мастеров последователи школы Григория Длугача использовали в собственных творческих работах, но демонстративное присутствие этих приемов тормозило проявление личностного, индивидуального опыта каждого художника. Юрия это не очень устраивало, и он, освоив принципы системы своего руководителя, занялся познанием самого себя. Он внимательно, с большим тщанием рассказывает себе о самом себе от картины к картине.

Он определяет сферу своих интересов, и постепенно, на основании многочисленных изобразительных сюжетов, выстраивается, если пользоваться «иконной» терминологией, житие одного человека — героя живописного повествования Юрия Гусева.

Трудно определить, что в этом повествовании «во-первых», а что «во-вторых». Скорее всего, важность определившихся тем одинакова, и он в течение жизни обращается к каждой из них, испытывая с их помощью возможности живописного языка. Вполне вероятно, что именно расширение этих возможностей — главный смысл труда художника. Работа над языком старается соответствовать постановке основных вопросов жизни. Например: «Я и Земля» или еще шире: «Я и Вселенная». Тема огромности пространства вокруг нас, которое художник пытается осознать и выразить языком живописи, трактуется то как хаотическое взаимопроникновение земных и небесных экспрессивных движений, то, наоборот, Земля, распластанная под небом, становится местом проживания, предметом обладания. Он ее копает, он ее рисует, он пытается заглянуть в ее недра, он понимает, что он ей сродни, что он из нее вышел и в нее уйдет. Поверхность картины становится в этом случае плотной, непроницаемой, вспыхивающей кое-где сполохами таящегося внутри огня. Иногда герой Гусева останавливает взгляд на ослепительно-белом облаке. Это не световой эффект в манере Архипа Куинджи, это прорыв из уже освоенной материи в другую субстанцию. Скорее всего, этот незакрашенный кусочек белого холста — не тронутая авторской рукой мечта о чистом сознании. Непонятно, что в этом Ином — страх, тревога или надежда? Еще одна тема: «Я и мои Друзья», среда, меня воспитавшая, коллективная энергия, резонирующая во мне.

Не знаю, существует ли сейчас среди молодежи тот институт дружбы, который впервые в нашем отечестве воспел Александр Сергеевич Пушкин и который был в нашей молодости главной нравственной опорой и самым плодотворным образовательным центром. Ведь, познавая науки под руководством наших учителей, мы, в сущности, учились друг у друга. О дружбе рассказывает серия картин, которые Юрий Гусев называет «Чарочка»; именно рассказывает: вокруг маленькой чарки, которую держит один из героев картины, собрались друзья автора и он сам. Очень сложная живописная материя рождает их портреты.

Индивидуальные характеристики друзей даны с той достоверностью, которая необходима автору, чтобы навсегда запомнить каждого в общем колышущемся танце голов, рук, силуэтов и ракурсов.

Исключительный интерес к своей жизни, подаренной ему и пока еще длящейся в пространстве и времени, делает Гусева человеком рисующим, а не создающим конструкции из объектов, к чему нас подводил Сезанн, а потом кубисты. Рисующий художник, едва касаясь границ изображения, продвигается по стыкам форм, чтобы достичь узнавания предмета внутри своей памяти. Потом чарочкой завладевает женщина. Возникает новая большая тема. «Я и Она». Адам и Ева. Рисующий организм Гусева блуждает среди женских очертаний, фокусируется на очертаниях Жены. У одного Адама одна Ева.

Иногда Гусев не выдерживает напряжения высокой драматургии и вспоминает детство, где есть больше степеней свободы. Там на широких городских пространствах несутся куда-то мальчишки. Высокое искусство образуется там, где два мальчика-велосипедиста, один из которых, несомненно, автор, рисуют на Дворцовой площади иероглиф великой свободы. Они такие же метафизически белые, как облако, о котором говорилось выше, вырвавшиеся из контекста посюстороннего пейзажа Ленинграда, знакомого нам по живописи художников группы «Круг».

Затем житейское повествование Юрия Гусева перевоплощается в цирковое. Здесь все позволено. Здесь — знакомые с детства тяни-толкаи (лошади с двумя головами или двумя крупами), здесь фокусник мановением палочки превращает уродливых женщин в красавиц, здесь первые люди, Адам и Ева, совершив свой страшный грех непослушания, весело бегут плодиться и размножаться. В результате исследования творчества Гусева выстраивается образ художника, родившегося, естественно, в своей стране и в свое время, но умеющего выбрать то, что необходимо для развития именно его личности. Гусев абсолютно свободен в поиске живописного языка. С его помощью он пытается заглянуть в величайшую тайну нашего появления в мир, пребывания в нем и неминуемого ухода из него. Вероятно, в те места, которые сродни светящемуся облаку или светящимся велосипедистам.

Или мы окажемся во власти Великого фокусника, который выправит все наши уродства.

Юрий Гусев — романтический художник-интеллигент, детство которого прошло после великой победы над фашизмом, а юность — во время освобождения от тоталитаризма. Его мир высвечен изнутри светом надежды. Последующие поколения резко пригасили этот свет, готовые к неминуемой катастрофе.

Юрий Гусев

Юрий Гусев

Марионетки. 2005. Холст, темпера

Марионетки. 2005. Холст, темпера

Подземный переход. 2012. Холст, темпера

Подземный переход. 2012. Холст, темпера

Двое. 2011. Холст, темпера

Двое. 2011. Холст, темпера

Художник у водопоя. 2007. Бумага, акварель

Художник у водопоя. 2007. Бумага, акварель

Учебный процесс-2. 2015. Холст, темпера

Учебный процесс-2. 2015. Холст, темпера

Работа над автопортретом. 2013. Холст, темпера

Работа над автопортретом. 2013. Холст, темпера

 
Редакционный портфель | Подшивка | Книжная лавка | Выставочный зал | Культура и бизнес | Подписка | Проекты | Контакты
Помощь сайту | Карта сайта

Журнал "Наше Наследие" - История, Культура, Искусство




  © Copyright (2003-2018) журнал «Наше наследие». Русская история, культура, искусство
© Любое использование материалов без согласия редакции не допускается!
Свидетельство о регистрации СМИ Эл № 77-8972
 
 
Tехническая поддержка сайта - joomla-expert.ru