Юлий Перевезенцев, Борис Трофимов, Анастасия Коваленкова

Homo Libri

О Елене Трофимовой с полным основанием можно сказать: она подлинный Homo Libri. Вся ее жизнь так или иначе связана с книгой.

Она неистовый книгочей, фанат книги в любых ее проявлениях, от источника познания до предмета искусства. У нее не было проблем с выбором профессии. Родившись в семье талантливого иллюстратора Александра Андреевича Васина (1915–1971), не задумываясь стала художником и первые работы сделала еще будучи студенткой. Всего же она оформила около ста книг, заслужив репутацию успешного иллюстратора. Однако диапазон ее творческих интересов и возможностей гораздо шире.

Трофимова — интеллектуал, тонко чувствующий литературу и искусство, человек, наделенный поэтическим даром, острый полемист и педагог с оригинальной методологией преподавания изобразительного искусства.

Что же касается книги как продукта культуры, то создание ее — сложный многоуровневый процесс, результат творческого взаимодействия людей многих профессий. И работа над иллюстрациями тесно связана со всем издательским комплексом, подчас ограничивающим художника множеством условий.

В каждом иллюстративном замысле пересекаются три действительности: мир, изображенный в литературном произведении, мир писателя и мир иллюстратора. Художник должен учесть и увязать все эти данности. В треугольнике «писатель, иллюстратор, читатель» задача художника — не мешать читателю и сделать книгу произведением искусства.

В своих лучших иллюстративных циклах Трофимова, как опытный лоцман, успешно преодолевает все преграды и ограничения. Ранние работы чаще черно-белые, жестко графические, более условные и стилизованные. Их отличает ясная структурность формы. В более поздних преобладает живописное начало, художник исследует взаимоотношения цвета и пластической формы. Они более пространственны и реалистичны, что отвечает литературным источникам — по большей части это русская классика XIX века. В каждой серии своя мера условности. Лучшие отличает тонкое и точное соответствие литературному произведению, передающее аромат эпохи.

В каждом цикле своя интонация, свой особый звук. Трофимова хорошо знакома с материальной историей разных эпох, а пространственно-ритмическая организация пластических форм — сильная сторона ее дарования.

Последние годы Елена Трофимова не работает в книге. Она полностью, со всей страстью погрузилась в преподавание и искусствоведческие изыскания — и в этом преуспела так же, как в деятельности художника-иллюстратора.

Юлий Перевезенцев

Мне довелось сканировать иллюстрации Елены Трофимовой для книги С.Аксакова «Семейная хроника».

Это тихая и неторопливая процедура. Наконец появляется первая картинка на мониторе. Юная румяная особа с куклой на качелях, дом, игрушечный или настоящий, рядом мяч или садовая скульптура — шар, вдали лес и еще небольшой штрих: ленты на ветру, привязанные к качелям и украшавшие недавний праздник, и еще маленькая бегущая тень от качелей на лугу — пространство Аксакова, воздух и масштаб, история и реальность. На мониторе можно очень сильно увеличить изображение, в реальности же эта иллюстрация небольшого формата, практически миниатюра. Невероятный масштаб, и нет границ изображения между одной и другой картиной. Вот барский дом, крутой спуск к реке, тихий омут, мостки оканчиваются мальчиком с удочкой, он крошечный, но все пространство земли и дома на иллюстрации — ради него и для него, он центр. Мы парим надо всем этим и как бы выбираем интересное: узнаваемые тропинки, тень под берегом, тишину. Масштаб не только линейный, но и философский, на уровне собственных впечатлений от подобных мест. Когда иллюстрация становится одной из приветливых участниц в компании «автор, текст, иллюстрация, читатель», тогда книга получает почетное место на книжной полке. Аксаков, Радищев, Данте, Брехт… Выставка Елены Трофимовой «Homo Libri» — очередной праздник книги.

Борис Трофимов

Каждая книга имеет свое звучание. Ты открываешь этот тихий предмет, перед тобой черные значки и картинки. А в тебе, читающем, открывается новый мир, и то, как он зазвучит, сильно зависит от художника книги.

Бывают книги кричащие, бывают смеющиеся. Есть книги, тревожно вопрошающие.

А есть…

Вот я и подошла к той тайне, которая для меня — главная в иллюстрациях Елены Трофимовой.

Это тайна тишины. Иллюстрации этого художника наполнены, до краев наполнены тишиной звучащей.

Поглядите на картинки к Данте.

Послушайте, как звучит у Трофимовой Аксаков.

А что звучит в пространстве ее пейзажей? Тишина…

В иллюстрациях Трофимовой — тишина полнозвучная.

Она не звенящая. Нет. И не тишина одиночества.

Передо мной, на листе, тишина, вобравшая всю жизнь, судьбы, думы, беспокойства, блуждания и озарения…

Вобравшая в себя и остановившаяся, замершая в своей полноте. Такая, что «слышно, как в полях растет трава». Пожалуй, это тишина откровения.

Но нет в ней патетики, а есть внимательное понимание и приятие жизни.

И что-то еще, о чем не скажешь.

Может, часть тайны этой тишины в том, как Елена Трофимова изображает воздух? Воздух — важный герой ее иллюстраций. Он — между вами и мальчиком с удочкой на том берегу, густой и прозрачный одновременно, тоже полный… Не воздух ли держит полнозвучную тишину?

То, как художник пишет фактуру цвета, сама глубина письма — не она ли хранит в себе безмолвие?

Я не хочу открывать эту тайну.

Я смотрю и слушаю.

Вот на странице застыли на миг герои «Vita nova»… Тихо все.

И кажется, что сейчас прозвучит Слово.

Оно и прозвучит.

Анастасия Коваленкова