Екатерина Шорбан

Руины былого Калужского края

В России на протяжении ХХ века немыслимое число памятников отечественного зодчества — храмы, усадьбы, монастыри, городская застройка — было уничтожено, а то, что осталось, — поразительно быстро продолжает исчезать сегодня, особенно в городах и в сельских районах нового элитного домостроения под натиском строительной лихорадки. Несмотря на эти гигантские и часто невосполнимые утраты, многое еще сохранилось, пусть и в руинированном состоянии. И даже эти полуразрушенные здания, эти остатки белокаменного декора, эти фрагменты настенных росписей поражают своим благородством и величием. Важнейшая задача — если не сохранить их физически, то хотя бы собрать о них информацию и оставить документальную память в обмерных чертежах, описаниях, фотографиях. По существу, как бы громко это ни звучало, материалы долголетнего и многотомного «Свода памятников архитектуры и монументального искусства России» — это АРХИВ ЦИВИЛИЗАЦИИ.

Экспедиции сектора Свода памятников московского Государственного института искусствознания МК РФ в Калужскую область проходили в 2003–2014 годах при поддержке грантов Российского фонда фундаментальных исследований¹. Они охватили полностью все сельские территории. В ходе детального полевого изучения историко-архитектурного наследия Калужской земли впервые были выявлены не только десятки ранее неизвестных объектов, не имеющих статуса памятника (в частности, храмов конца XVII – начала XX столетия), но значительные группы сооружений того или иного периода, на которые ранее искусствоведческая наука не обращала внимания. Помнится, во время одной из первых экспедиций, в 2004 году, заведующий сектором Свода памятников Г.К.Смирнов, опытный исследователь архитектуры русской провинции, воскликнул: «Интересно, откуда в Калужской области такое количество “нарышкинских церквей”?..» Это замечание точно отражало тот уровень общепринятых представлений о зодчестве региона в среде даже самых просвещенных московских историков архитектуры. Наиболее достоверными и развернутыми знаниями об особенностях архитектурного наследия области, вероятно, обладали те немногие специалисты, которые проводили натурное обследование старинных сооружений и составляли на них «паспорта» в 1970–1980-е годы — В.Г.Бобылев, В.П. и Т.А. Есиповы, В.Кравчук, С.Тартаковский, Г.К., И. и С. Игнатьевы, М.Плужникова, Т.Л.Энговатова и другие. Но ни один из них не обладал полной картиной, работая в одном-двух районах, а кроме того, видимо, и не стремился к созданию обобщающих трудов. Главной задачей было именно выявление и первичное обследование десятков храмов, усадеб, промышленных комплексов. «Паспортисты» были сфокусированы на изучении конкретных памятников — многочисленных загородных усадеб, занятых больницами, санаториями и сельскими школами, сотен брошенных храмов, не имевших никакой перспективы на восстановление. Безусловно, материалы паспортов 1970–1980-х годов — обмерные планы, описания, фотографии, а также материалы нескольких экспедиций сектора Свода памятников 1980-х годов, в том числе замечательные черно-белые фотографии В.М.Рудченко, — это бесценные документы, и сегодня составляющие основу архива по Калужской области. Еще один, более недавний по времени корпус материалов образуют паспорта конца 1980-х – 1990-х годов на комплексы загородных усадеб и особенно на усадебные парки, составленные талантливыми исследователями садово-парковых комплексов Перепелицким, И.Ю.Яровым.

Однако экспедиции последних лет показали, что в 1970–1990-х годах многие, в том числе уникальные по художественному уровню памятники, остались не выявленными и не обследованными. Среди них — такие великолепные сооружения, как храмы Знамения 1696 года в Мезенцеве Мещовского района, Успения 1771 года в Висляеве Ферзиковского района, Николая Чудотворца 1800 года в Растворове Мещовского района, Воскресения 3-й трети XVIII века в Ульянове Ульяновского района и десятки других. До многих из таких «потенциальных памятников» в прошлые годы просто не доехали по бездорожью, поэтому с самых первых экспедиций 2000-х годов начались открытия удивительных произведений архитектуры, нередко совсем не провинциального толка, а напротив, высочайшего столичного уровня.

Особенностью развития Калужской земли в течение последних трех столетий было то, что подъем сельского каменного храмового, усадебного и промышленного зодчества пришелся здесь на XVIII век, а не на XIX — как это происходило во многих других регионах. Ярчайшим периодом стал конец XVII — первая треть XVIII века, когда в сельских вотчинных усадьбах возвели около шести десятков храмов. Из них в ХХ веке утрачено более половины. Мы пишем «около шести десятков» не случайно — эта цифра не окончательная, по мере обследования сельских территорий и изучения архивных источников она постоянно растет: этому способствует уточнение времени строительства многих памятников, которые имели неточные датировки, а также выявление заброшенных храмов в обезлюдевших местах. Одной из первых ярких находок стала церковь Знамения в селе Мезенцеве под городом Мещовском. Храм типа восьмерик на четверике, с выразительным кирпичным и белокаменным декором, имел в литературе точную датировку — 1696 год. Известен был и заказчик — стольник Борис Стефанович Щербачев. Этот памятник в 2004 году мы обнаружили среди полузаросших полей сильно поврежденным — с наполовину обвалившимся восьмериком, у которого чудом уцелела большая часть восьмигранного купола, с малым восьмериком на его вершине. Поразила нас не только выверенность пропорций вертикально вытянутого основного объема и выразительность фасадного декора, но более всего — замечательное, устремленное вверх внутреннее пространство. Когда мы пригляделись к фрагментам росписей, одна из участниц экспедиции, Аня Павлова, увидела на стенах, над перемычками нижних проемов, обнажившиеся после обрушения штукатурки, начерченные углем крупные кресты-голгофы, оставшиеся от чина освящения храма, проходившего в конце XVII века! Храм в Мезенцеве был не только радостной находкой, но позволил перенести на конец XVII века датировку идентичной по формам, возведенной на средства того же заказчика, церкви Николая Чудотворца близ древней крепости Людимеск².

Сельские храмы рассматриваемого времени можно разделить на две группы: к одной, наиболее многочисленной, относятся здания с композицией основного объема «восьмериком на четверике» и с повторяющимся набором белокаменных декоративных элементов³; ко второй группе принадлежат сооружения с уникальными объемными композициями и, как правило, незаурядным декоративным убранством. Подлинным шедевром в этом ряду является двухэтажный трехглавый, со средней главой «под колоколы», храм Знамения 1692 года в вотчине князя К.Ю.Щербатова Трубино⁴. Еще более редкой композицией отличается надвратный храм Алексия митрополита Московского, увенчанный столпообразной шатровой колокольней, — сооружение 1690-х годов в селе Подкопаеве под Мещовском, в монастыре «с башнями», строившемся Федором Лопухиным для своей дочери Евдокии Лопухиной, отвергнутой супруги Петра I⁵. Оба эти объекта нельзя назвать совершенно неизвестными: колокольней с храмом в Подкопаеве (который сейчас находится в остро аварийном состоянии) еще в конце XIX века заинтересовался академик М.Т.Преображенский, опубликовав не только описание, но и подробные чертежи⁶; храмовый комплекс в селе Трубине в 1960-е годы восторженно описал Е.В.Николаев в своей небольшой, но необыкновенно яркой и точной по оценкам и фактологии книжке «По Калужской земле»⁷. Важно, что в ходе экспедиций 2000-х годов данные памятники были детально запечатлены на фотографиях в подлинном, не искаженном переделками состоянии. Прошло всего несколько лет, а эти кадры уже стали историческими документами: в 2014 году мы обнаружили, что в храме Знамения в Трубине начались ремонтные работы, которые ведутся, что называется, «хозспособом», без научного руководства и подключения профессиональных реставраторов. В результате — восьмерик под средней главой уже покрыли цементной штукатуркой и покрасили в голубой цвет с белыми деталями. Видимо, скоро и весь этот храм будет покрашен таким же способом и приобретет «пряничный вид», утратив свой первоначальный монументальный, несколько суровый облик с бело-розовым колоритом фасадов — неяркого тона красно-кирпичными стенами с белокаменными и побеленными кирпичными деталями.

Особую, немногочисленную уникальную группу памятников 1710–1720-х годов составляют церкви с традиционной ярусной вертикальной ком-позицией из нижнего четверика и убывающих по размеру восьмериков, но с чрезвычайно тонким по рисунку белокаменным декором, включающим изображения цветов и фруктов, головок херувимов. Собор Успения Шаровкина Успенского монастыря под Перемышлем⁸ — наиболее известный представитель этого ряда — долго не имел достоверной датировки и приписывался середине XVIII века. Только в 2000-е годы были опубликованы заключенные в Москве в 1710–1720-е годы подрядные договоры на его строительство, позволившие по-новому осмыслить особенности развития церковного зодчества Калужской земли, испытывавшего непосредственное влияние столичной архитектуры⁹. Еще один представитель этой же линии — Никольский храм в Козельске пока не имеет точной даты строительства¹⁰. Обнаружение в 2010 году в лесах Ферзиковского района другого, весьма близкого по архитектурным формам объекта — храма Казанской иконы Богоматери села Богородского, датировавшегося в литературе XIX века 1745 годом, а согласно недавно найденным архивным документам, построенного в 1719–1721 годах по заказу князя Сергея Яковлевича Львова приглашенными из Москвы мастерами¹¹, стало одним из важных научных открытий последних лет, поскольку позволяет говорить о расширении группы родственных по формам сооружений¹². Этот памятник, числившийся в областном архиве утраченным, видимо, наметили к сносу в конце 1950-х годов, но на деле разрушили только колокольню. Сохранившийся сегодня основной объем храма, типа восьмерик на четверике, с великолепным белокаменным декором, еще можно законсервировать и спасти.

В десяти километрах от города Мосальска на вершине пологого холма стоит великолепный «храм-корабль». История и архитектура здания необычны. На первый взгляд, храм можно отнести к типичным постройкам XVII века, но заложили его в 1752 году как собор Успенского Боровенского монастыря, по преданию, основанного учеником Сергия Радонежского Ферапонтом. Обитель была небогатой, и на протяжении столетий ее постройки оставались деревянными. Через двенадцать лет после начала возведения каменного собора, в 1764 году, Боровенский монастырь упразднили в соответствии с проводившейся Екатериной II церковной реформой. Строительство завершали в 1760-е годы по инициативе казначея эконом-коллегии И.П.Бегичева. Здание, несомненно, создавалось при участии смоленских мастеров: ему близок по декору и отчасти по структуре Преображенский собор Авраамиева монастыря в Смоленске, возведенный в тот же период. Но храм в Боровенске в большей степени соединил в себе традиции двухэтажных монастырских соборов XVII века с чертами рационального искусства нового XVIII столетия. Величественные фасады, украшенные рядами огромных окон в выразительных наличниках с «выдвинутыми углами», отменно нарисованный план — выполнены неизвестным просвещенным мастером, хорошо знакомым с математикой и геометрией. При этом архитектура Боровенского храма лишена сухости или однообразия: здание отличается особой гармоничностью и скульптурностью форм. В советское время здесь размещался молокозавод, склады. Благодаря большому запасу прочности конструкций, здание выстояло. Георгиевскому Мещовскому монастырю поручили заниматься возрождением обители в Боровенске, но без значительных средств и привлечения профессиональных реставраторов такой великолепный памятник поднять невозможно. Все это вызывает тревогу за судьбу шедевра монастырского зодчества 3-й четверти XVIII века¹³.

Новый подъем каменного церковного строительства пришелся в Калужской губернии на вторую половину XVIII века. В русском зодчестве времен императрицы Елизаветы Петровны и особенно Екатерины II нередко чувствуется какая-то особая загадочность, оттенок увлекательной сказочной игры в «исторические стили», которая разворачивалась в богатейших усадьбах эпохи Просвещения. Стройный ярусный силуэт четырехлепестковой в плане двухэтажной церкви Вознесения 1784 года из усадьбы Чаплиных Вознесенье под Тарусой, безусловно, был навеян формами построек петровского времени, подобных церкви Покрова в Филях. Фасады храма Вознесения почти полностью осыпались, не сохранились всходы на второй этаж, но и в таком остро аварийном состоянии памятник привлекает изяществом композиции.

Другой, гораздо более известный образец архитектуры — неоготическая колокольня 1790-х годов в ближней к Калуге усадьбе Грабцево, принадлежавшей московскому генерал-губернатору П.Д.Еропкину. «Увидев грабцевскую колокольню, я скоро почувствовал, что всей душой полюбил это фантастическое, немного несуразное сооружение. Построена она в том живописном стиле, который называют то русской псевдоготикой, то национально-романтическим стилем… Представьте себе вещи заведомо несовместимые: русское и английское средневековье, а часто и элементы восточной архитектуры, и еще “проросшие” классицизмом… конца XVIII века, — какой уродливый гибрид должен был получиться! А вышел стиль живой, органичный. В грабцевской колокольне тоже сплавились самые разные формы, но сквозь них пробивается классическое начало… кирпич силой искусства превращен в драгоценный художественный материал. Узоры белого камня, как кружево, покрывают яркий кирпичный фон колокольни. Качество строительных работ выше всякой похвалы. Здесь, как нигде, чувствуешь, какие молодцы были русские каменщики…» — писал в 1960-е годы Е.В.Николаев¹⁴. Именно такой мы застали грабцевскую колокольню в начале 2000-х годов. Правда, стволы трехчетвертных колонн нижнего яруса внизу имели большие утраты и требовали восстановления, но еще цела была подлинность памятника, его великолепные белокаменные детали. Прошло менее десяти лет, мы снова приехали в Грабцево осенью 2011 года и увидели вместо изысканного по деталировке сооружения — искаженное здание с замененными на новые белокаменными элементами, с ухудшенными грубыми профилями, с толстыми кривыми швами на стыках. Вынутые из кладки подлинные белокаменные части грудой валялись тут же, у ограды церковного участка. Проведенную «реставрацию», к сожалению, никак нельзя назвать научной и грамотной. К великому несчастью, этот памятник безнадежно испорчен, и теперь в подлинном состоянии его можно увидеть только на старых фотографиях. А ведь пройдет еще 20–30 лет, о проведенных в начале XXI века работах забудут, и следующие поколения станут относить эти кривоватые формы к концу XVIII века!

Особым типом церковных зданий были в Калужской губернии в XVIII–XIX веках храмы крупных промышленных поселений, преимущественно при железоделательных заводах Демидовых, Гончаровых, Мальцовых. С середины XVIII столетия деревянные храмы, стоявшие в центре заводских комплексов, стали заменять на каменные. Некоторые из них фрагментарно сохранились — это церковь Рождества Богородицы 1768 года в Песочне¹⁵ и храм Петра и Павла 1764 года в поселке Дугна¹⁶. В конце XVIII столетия на некоторых значительно выросших заводах потребовались здания небывалого масштаба — настоящие соборы, способные вместить не одну тысячу человек. Таким, например, стал Казанский храм промышленного села Людинова, построенный в 1800-е годы по проекту И.Д.Ясныгина¹⁷. Совершенно неизвестный и неизученный «собор» промышленного поселения, храм Воскресения последней трети XVIII века, был исследован в 2011 году в Ульянове — центре дальнего юго-западного района Калужской области. Эти земли, части бывшего обширного Жиздринского уезда, сильно пострадали во время Великой Отечественной войны. Сюда «паспортисты» 1960—1980-х годов, как правило, не доезжали, и нам было мало известно об этих местах. Нынешний районный центр свое название Ульяново получил в советское время, а ранее именовался неблагозвучно — село Плохино. В начале XVIII века обширные территории, с центром в Плохине, Петр I подарил своему сподвижнику, выдающемуся государственному деятелю Якову Вилимовичу Брюсу¹⁸, который открыл здесь парусное производство для нужд русского флота. Сохранившийся до наших дней храм Воскресения¹⁹, судя по всему, построили в последней трети XVIII века при внучатом племяннике Я.В.Брюса — Якове Александровиче Брюсе, блестящем вельможе екатерининского времени, сенаторе. Архитектура этого колоссального сооружения, длиной более 60 метров, только первый этаж которого вмещал до семи тысяч прихожан²⁰, так же как и колокольня в Грабцеве, принадлежит эпохе классицизма, времени обращения к творениям древних зодчих. Однако, в отличие от «игры в экзотические стили» грабцевской колокольни, в храме Воскресения выразились идеи другого художественного явления — обращения к классическому архитектурному наследию прошлого, попытки «оживления античности», воссоздания форм древнеримских сооружений. К сожалению, снаружи сегодня здание искажено различными пристройками и переделками²¹, однако интерьеры, со сложными светотеневыми эффектами и системой чередования малых и больших пространств, поражают. Особенно выразителен гигантский зал летнего храма, перекрытый восьмигранным куполом пролетом около 20 метров. Каждая из четырех стен зала оформлена гигантской аркой, пересеченной антаблементом на двух ионических колоннах. Нижней арке вторит арочный проем в основании купола; выше в куполе расположены круглые окна люкарн. Интерьер алтаря украшен полукруглой колоннадой. Фасады храма в духе монументального аскетического классицизма отчасти напоминают работы выдающегося зодчего Н.А.Львова. Особую ценность представляют чрезвычайно остроумно придуманные деревянные конструкции сводчатых перекрытий, в том числе уникальный главный купол большого зала, выполненный из бруса! Сегодня многие части этого действующего с 1940-х годов храма нуждаются в срочных противоаварийных работах — в южной стене основного объема появилась большая трещина, выпало несколько огромных плит из белокаменного венчающего фасад карниза.

Интереснейшей, но, к несчастью, наиболее сильно разрушенной частью нашего архитектурного наследия являются загородные дворянские усадьбы. Калужская губерния была губернией усадебной, в ней до революции насчитывалось несколько сотен крупных и малых поместий. Родовые гнезда Барятинских, Бутурлиных, Еропкиных, Оболенских, Голицыных, Воронцовых, Синявиных, Шепелевых, Челищевых и других славных фамилий на протяжении XVIII–XIX столетий являлись не только экономическими ядрами крупных территорий, но важнейшими центрами культурного развития, распространения европейской цивилизации. Процесс активного разрушения дворянских усадеб сто лет назад, во время Первой русской революции 1905–1907 годов, запечатлел в своих записках Николай Николаевич Врангель. Об усадьбах Калужской губернии он писал: «Чувствуется дыхание смерти над поэтичным Полотняным Заводом, от дивного Мансурова остался лишь дом, где живет граф Илья Львович Толстой… Только Прыски Н.С.Кашкина тщательно сохраняются. Но самое страшное уничтожение Калужской губернии — гибель Троицкого княгини Дашковой…

Я был в Троицком, когда три дня подряд горели окрестные села… умирало все, не только в усадьбе, но и кругом, повсюду. И думалось, что только случайно еще не съел огонь и не постигла разруха все родовые гнезда…»²² Сегодня, спустя столетие, в Калужской области практически не осталось целых усадебных комплексов с главными домами, флигелями, псарнями, конными и скотными дворами. Дом в усадьбе Мансурово еще стоит, но от упоминаемого Врангелем грандиозного дворца конца XVIII века в имении Кашкиных Нижние Прыски под Козельском не осталось и следа. Единственный относительно полно сохранившийся ансамбль усадеб Гончаровых и Щепочкиных в Полотняном Заводе до сих пор не имеет статуса музея-заповедника, судьба редчайших интерьеров дома Щепочкиных с росписями плафонов и фигурными печами начала XIX века — неясна. Больше всего в области сохранилось усадебных парков, но они, как правило, так сильно заросли (подобно парку усадьбы Трубецкое под Тарусой), что летом через заросли кустарника и мелколесья почти невозможно продвигаться. Тем ценнее фотографии еще уцелевших, пусть фрагментарно, усадебных объектов — главных домов, парковых сооружений, скульптуры, от которых пронзительно веет очарованием какой-то нездешней, романтической идеальной жизни.

Вот монументальный аскетический фасад «охотничьего замка» 1780-х годов усадьбы Белкино Ивана Ларионовича Воронцова²³, фрагменты уникальных фресковых росписей в интерьере парадного зала. С момента детальных съемок, проведенных в 2007 году, здесь многое изменилось: год назад обрушилась часть внешних стен дома, более двадцати лет стоявшего заброшенным, без крыши и перекрытий. В Троицком, любимой усадьбе Екатерины Романовны Воронцовой-Дашковой²⁴, о котором писал Н.Н.Врангель, все же кое-что уцелело — два полуразрушенных флигеля последней трети XVIII века, церковь Троицы 1765 года, часть парка, обелиск. Парадные ворота Троицкого в форме триумфальной арки, этот яркий памятник эпохи классицизма, поражает тонкостью рисунка белокаменных ордерных элементов, как будто скопированных из книг Андреа Палладио. В усадьбе Языковых Озерское под Козельском — еще одна редкость: крупная барочная скульптура сидящего льва, изображенного в грациозной изогнутой позе. Сегодня этого льва «приютили» на огороде сельские жители.

Двухэтажный деревянный дом усадьбы Кудрявцевых Панское под Малоярославцем, с его некрупными размерами и особой уютностью, камерностью архитектуры, с очаровательными портиками на главном и садовом фасадах, — прекрасный пример деревянного ампира послевоенного времени. Он был построен сразу после ухода войск Наполеона, в 1813 году, ремонтировался в середине XX века. Сегодня это чуть ли не единственный деревянный усадебный дом этой эпохи в области. Купеческие усадьбы конца XIX – начала ХХ столетия отличаются большей холодностью и репрезентативностью. Стоящий на высоком берегу над Окой дом в неоготическом стиле усадьбы Колосово еще в конце 1980-х годов использовался под метеорологический техникум. Ныне он представляет собой романтическую руину без крыши и перекрытий²⁵. В лучшем состоянии пока находится дом загородной усадьбы Нагорное²⁶, приобретенной в 1910 году фирмой монополиста фарфоровой и фаянсовой промышленности М.С.Кузнецова. На перестроенных в 1910-е годы фасадах сохранились изящные ионические колонные портики в характерных для этих лет формах неоклассицизма — последнего романтического стиля, появившегося накануне революционных лет, окончательно уничтоживших усадебную культуру России.

Примечания

1 В выставочном зале журнала «Наше наследие» были представлены фотографии Калужских экспедиций 2000–2010-х гг.

2 Ныне деревня Гришево Бабынинского района Калужской области.

3 Резные кронштейны под боковыми колонками наличников и под трехчетвертными колонками на ребрах восьмерика; в завершении — разорванные фронтоны оконных наличников — «нераспустившиеся тюльпаны», шарообразные с килевидными вершинами.

4 Ныне село Трубино в Жуковском районе Калужской области.

5 Рошефор Н.И. де. Опись церковных памятников Калужской губернии // Записки отделения русской и славянской археологии Русского Археологического Общества. Т. III. СПб., 1882. С. 336-337.

6 Преображенский М.Т. Памятники древнерусского зодчества в пределах Калужской губернии. СПб., 1891. С. 72-73. Табл. XI.

7 Николаев Е.В. По Калужской земле: От Боровска до Козельска. 2-е изд. М., 1970. С. 44-47.

8 В селе Ильинском Перемышльского района.

9 Частное строительство в Москве и Подмосковье. Первая четверть XVIII века. Подрядные записи / Авт.-сост. М.В.Николаева. В 2 т. М., 2004. Т. I. С. 266, 366, 431; Словарь архитекторов и мастеров строительного дела Москвы XV – середины XVIII века. М., 2008. С. 162, 458, 483, 640.

10 Николаев Е.В. Указ. соч. С. 122-123.

11 Частное строительство в Москве и Подмосковье… Т. I. С. 364, 380, 390; Словарь архитекторов… С.459.

12 Подробнее о храме в Богородском см.: Шорбан Е.А. Церковь села Богородское Тарусского уезда Калужской губернии и ее архитектурные прототипы конца XVII – начала XVIII столетия // Исследования по истории архитектуры и градостроительства / Под общ. ред. Д.О.Швидковского. Вып. 3. М., 2012. С. 167-183.

13 Подробнее о храме в Боровенске см.: Павлова А.Л. Монументальная живопись конца XVIII — начала XX в. в Калужской области (по материалам экспедиций 2004–2007 гг.) // Памятники русской архитектуры и монументального искусства XII–XX вв. Вып. 8. М., 2010. С. 538-566; Шорбан Е.А. Церкви Успения в Боровенске и Параскевы Пятницы в Мосальске — два памятника архитектуры 3-й четверти XVIII века Калужской губернии // Реставрация и исследования памятников культуры. Вып. 6. СПб.; М., 2013. С. 102-117.

14 Николаев Е.В. Указ. соч. С.85.

15 Ныне город Киров — районный центр Калужской области.

16 Ныне поселок Дугна Ферзиковского района Калужской области.

17 Ныне город Людиново — районный центр Калужской области. Казанский собор в советское время утратил верхние части — купольную ротонду основного объема и ярусы колокольни. Начато восстановление здания.

18 Брюсы (Bruce) относятся к старинному знатному шотландскому роду нормандского происхождения, представители которого, короли Роберт I и Давид II, правили в Шотландии в XIV в.

19 См. о храме подробнее: Шорбан Е.А. Церковь Воскресения села Плохино Калужской губернии // Реставрация и исследования памятников культуры. Вып. 5. СПб; М., 2012. С. 91-99.

20 Легостаев В.В., Шатохин А.В. Храмы Жиздринского уезда. М., 2011. С.171; Калужские епархиальные ведомости (КЕВ). 1894. № 8. Ч. неоф. С. 256-257.

21 Особенно пострадала потерявшая стройность колокольня: к ее нижнему ярусу примыкают два поздних боковых притвора, а колонны верхней сквозной круглой ротонды значительно укорочены укрепляющим конструкцию нижним глухим кольцом.

22 Цит. по: Врангель Н.Н. Остатки прош-лого // Врангель Н.Н. Помещичья Россия: Очерки истории русской дворянской культуры. СПб., 2007. С. 167-168.

23 Белкино ныне находится в пригороде Обнинска.

24 Ныне Жуковский район Калужской области.

25 Усадьба Колосово бывшего Тарусского уезда Калужской губернии, ныне Алексинского района Тульской области, в XIX в. принадлежала Чертковым, с конца столетия — земскому деятелю К.Н.Пасхалову.

26 Ныне Кировский район Калужской области.