Михаил Шаромазов,

директор Кирилло-Белозерского музея-заповедника

После выставки в Третьяковской галерее

В залах Третьяковской галереи на Крымском валу завершилась выставка «Святая Русь». Сознаюсь, очень трудно было не сравнить ее с прошлогодней выставкой в Лувре, которая стала центральным событием года Россия–Франция.

Количество представленных в Лувре шедевров поражало. Свои, безусловно, лучшие памятники представили 26 отечественных музеев, библиотек и архивов и 11 европейских хранилищ из Германии, Дании, Франции, Италии, Англии и Швеции — всего более четырехсот экспонатов. Подробно о луврской выставке сказано в статье Ю.А.Пятницкого «Святая Русь».

«Святая Русь» в Третьяковской галерее несколько отличалась от луврской. Она более изыскана и точна исторически. Кроме одного экспоната из Лувра (наплечник XII века из Успенского собора во Владимире, проданный в 1933 году за границу, а через год подаренный Обществом друзей Лувра музею), экспонаты европейских музеев и библиотек не участвуют в московской выставке. Ее авторами стали ведущие сотрудники Третьяковской галереи и Русского музея: Н.Н.Шередега, Л.В.Нерсесян, Г.В.Сидоренко и И.Д.Соловьева.

Русский зритель знает отечественную историю, и поэтому простой хронологический ряд для него мог быть менее интересен, чем попытка рассмотрения истории русского искусства через ряд постоянных тем: образы Богородицы, Спасителя, наиболее почитаемых святых. Экспозиция в залах Третьяковской галереи состояла из семи тем, находящихся в сложном взаимодействии, поэтому их границы порой слабо различимы: Рождение в Духе (Крещение Руси), Под покровом Богородицы, Заступники и наставники, Свет в пустыне (Монастыри на Руси), Земное царство и царствие небесное, Святое в повседневном, Небо на земле (Русский православный храм).

С порога нас встречали Златые врата суздальского собора XIII века. Поблескивая золотом, они вели в историческую даль, рождая в памяти исторические образы. Конечно же, в первом разделе были и более древние памятники, например, фрагменты фресок киевской Десятиной церкви самого конца X века, но врата открывают зрителю памятники высочайшего художественного уровня: рукописные Остромирово и Юрьевское Евангелие, созданные в Киеве или Новгороде, выемчатые эмали оклада Евангелия из Лиможа, уже упомянутый наплечник из Владимирского собора, Владимирскую Божью Матерь (на выставке список, приписываемый Андрею Рублеву). За каждым из них яркие свидетельства выхода нового христианского государства на европейскую сцену. То есть, при смене концепции выставки, главное — представление древнерусского искусства как части европейской культуры, — осталось и, следовательно, московский зритель, несмотря на отсутствие экспонатов европейских музеев, видел лучшие произведения из отечественных собраний в прежнем контексте.

Итак, две выставки, две самостоятельных концепции, два ярких дизайнерских решения. Две возможности подумать о судьбах отечественной культуры, о нашей истории и о будущем.